Мы из Кронштадта. Подотдел коммунхоза по очистке от бродячих морфов
Шрифт:
Возбужденный вид пациента только утверждает меня в сомнениях. Он сам не замечает, но нетерпение из него просто прет, что заметно по нехарактерной для крупных мужчин суетливости, выдаваемой непроизвольной мимикой и телодвижениями.
Скармливаю ему горсть таблеток. Он их глотает в момент, по-моему, даже не заметил, что я ему всучил.
Пытаюсь прочесть ему кратко его обязанности по восстановлению здоровья, но все мои слова он воспринимает краем уха, он уже весь там – бегает по берегу и высматривает свою посудину.
– Знаете, у вас сейчас временная дисфункция
Он меня слушает, но не слышит. Обещает не пить. Дескать, он только со знакомыми пьет. Очень хочется заявить ему, что познакомиться, чтоб выпить, – пара пустяков. С трудом удерживаюсь от бесполезных нотаций. Говорю только:
– В любом случае пить нельзя вообще. Хоть и со знакомыми. Да, собственно, говоря, вам как в том анекдоте: «Что, пациент, любите? Жареную картошку? Так вам и картошку нельзя!» Потом будет поздно лечиться, если нарушение зафиксируется. Мне не очень-то нравится, что вы будете по городу носиться и решать проблемы. Не, я понимаю, что карета уедет, но и здоровье тоже не казенное. Это я к тому, что тверяки будут к нам постоянно кататься, слышал уже об этом. Глаз-то всего два, и никаких запчастей не предусмотрено.
Стремительно, но с оттенком брезгливости переодеваясь в притащенные мной шмотки, Мельников из чистой вежливости не посылает меня с нравоучениями в светлую даль, а очень неубедительно обещает быть осторожным, дескать, он все понимает. Ага, а я прям сейчас развешу уши и приму за чистую монету, как же.
Выглядит пациент в спортивном наряде скорее забавно. Ну не виноват я, что у сестры-хозяйки сейчас отгулы, и заменяет ее, как бы сказать… брат-хозяин, наверное. Подменный фонд у нас вот такой, оказывается, невзрачный, кетайский… Зато все чистое. Ладно, не в «Асторию» на обед едем. Совсем наоборот, забрать Фрейю на прогулку.
У подъезда сталкиваюсь с Енотом, который опять в ипостаси гопника куда-то собрался.
– Таксистом заделался? – тут же спрашивает он.
– Нет, это пациент.
– Работу на дом теперь берешь? Что у него, аппендицит? Или гланды вырезать?
– Нет, в спину ему пальнули, – удивляясь своему долготерпению, отвечаю я.
– Ню-ню, а я уже помочь хотел, – ехидно подмигивает Енот и винтит прочь.
Вот вечно с ним так, черт его поймет. Определенно он и впрямь из той породы людей, с которыми в разведку идти спокойно, а вот жить вместе в казарме – запаришься.
Хотя и хожу недолго, пассажир весь извертелся, насколько это возможно при расковырянной спине. На Фрейю кидает такой уничижительный взгляд, что мне кажется, ожидал он увидеть что-то этакое могучее и свирепое – ну как там эту зверюгу майор называл, фила бразильяна, что ли. А увидел болонку. На меня посматривает снисходительно, дескать, каков поп, таков и приход. Но, надо отдать должное, ничего ехидного не говорит.
С
Пока едем, пациент обещает из своих запасов солярки дать. Ну это как раз отлично, хотя смотря на сколько соляры его щедрости хватит. Я ж прекрасно помню, как в первом общежитии нашего института ходила «основанная на реальных событиях» шуточка: «Бэри мандарынов сикока хочеш – хоть два!»
У диспетчеров, каким-то волшебным образом понявших, что названная мной «Розамунда» – это на самом деле «Мариетта», узнаем, что загнали ее вообще в дальние дали – в гавань Базы Литке. Ну да на машине это совсем близко. Спрашиваю: там она или ушла? Щщаз, так ей и дали уйти, как же. Стоит как миленькая, тем более на борту был случай пиратства, так что никуда не денется до конца расследования. Нам, между прочим, надо будет приехать в отдел милиции, пациент показания должен дать, как лицо пострадавшее.
Мельников, увидев наконец свое родное плавательное средство, издал такой облегченный вздох, что и слону так выдохнуть было б незазорно.
– Лучше вам стало? – спросил я его.
– Значительно лучше, – весьма искренне сказал «американец». – На борт подниметесь?
– Нет. Спасибо, собаке погулять надо.
Ну и разумеется, кинулся он по сходням аки барс, потом, правда, то ли больно ему стало, то ли обещание вспомнил не ретивствовать, и половину сходни он уже прошел степенно, с достоинством.
Фрейя засиделась, место для нее незнакомое, и потому стремительно принялась обнюхивать все подряд и сразу. Нагуляться полностью она все же не успела, хотя и носилась как заведенная, а пациент уже обратно идет. Ну картинка. Почти такой же, как тогда в приемном отделении. Опять в иноземной форме – удобной разгрузке, с коротышкой-автоматом и в бейсболке, под которой, разумеется, черные очки.
– Сбежать решили все же? – осведомляюсь у супермена.
– Нет, просто придется торговые переговоры вести. А по одежке встречают, это еще никто не отменял. И в китайских тряпках я толком товар не пристрою, вид слишком несолидный.
С этими словами протягивает мне пистолет, судя по характерному виду, из тех самых «глоков», кобуру, пару коробок патронов. Говорит, улыбаясь:
– Держите, это вам. Как второе оружие куда лучше вашего маленького пистолета, тот уже на совсем последний шанс годится. Потом с ним вас и поучу стрелять, если хотите.
– Я не против, любая наука всегда на пользу. Как прицепить правильно?
– Потом прицепите, вы «глоком» или аналогами раньше пользовались?
– Нет, не довелось, хотя за последние месяцы из пистолета много пострелял.