Мы из спецназа. Поединок
Шрифт:
– Да?
– Тимофей заранее нахмурился, ожидая услышать голос жены, но это оказался Дмитрий.
– Димка, ты? Что там с Маратом?
Присутствующие как по команде повернули головы, уставившись на начальника «Кандагара».
Тимофей же продолжал слушать, и лицо его все более принимало серьезное выражение.
– Все понял, Дима. Вы продолжайте, а мы сейчас выезжаем к вам.
Отключив сотовый, он посмотрел на спецназовцев:
– Марат достал карту, и Дима утверждает, что на ней обозначены маршруты патриарха, причем крестиками помечены отдельные места. Возможно, там, где заложена взрывчатка.
– Так чего
– Стас решительно поднялся.
– Сиди, аника-воин.
– Лосев прошелся по комнате, оценивающе взглянул на Стаса.
– Словом, делаем так. Сюда они, конечно, вряд ли придут. Валентин прав, людей у них не так уж много, и всюду им не поспеть. Но засаду мы все-таки оставим. На всякий пожарный, мало ли.
– Я не останусь!
– запротестовал Стас.
– А тебя никто и не спрашивает. Останешься как миленький. А то после командировки тебя ветром шатает. Приглядывать за тобой будет Андрей, если Валентин не возражает.
– Тимофей выдержал паузу.
– Думаю, если до сих пор они не пришли, значит, скорее всего, и не придут, но все-таки будьте начеку. И Сему пока из дому не выпускайте.
– Это почему?
– возмутился из угла хозяин квартиры, но Тимофей даже не удостоил его ответом.
– Все!… - Он звучно хлопнул в ладоши.
– Валентин, собирай своих хлопцев, и едем к Харитонову.
Глава 37
Если прежняя компания Семена Сергеевича откровенно смущала, то с Андреем и Стасом он сошелся довольно быстро.
Сближению отчасти способствовала бутылочка армянского коньяка, к которой он приложился, после чего хозяин квартиры угостил спецназовцев чаем и даже вареньем из китайского лимонника.
– От него, во-первых, сила мужицкая крепнет, - Сема красноречиво потряс в воздухе кулаком, - а во-вторых, сон улетучивается. Главное - это тебе не какой-нибудь дурной кофе, а самый натуральный тонизатор! На шестом месте значится после женьшеня!
Услышав про «мужицкую силу», Андрей потянулся к варенью. Стас шутливо пришлепнул его по руке:
– А ты куда, маньяк сексуальный?
– Сам ты!… - Андрей все же дотянулся до банки, зачерпнул полную ложку, торопливо сунул в рот. Глядя на него, Стас усмешливо покачал головой.
– А вот еще чудо какое измыслили, - прихлебывая из чашки, продолжил словоохотливый Семен.
– Слыхали, наверное, про двенадцатилетки?
– Какие двенадцатилетки?
– А такие. Мы-то с вами в нормальных десятилетках учились, а теперь там нулевой класс какой-то придумали, да к десятому классу одиннадцатый пристегнули.
– Сема авторитетно покачал головой.
– Я так смекаю, скоро все школы переведут на американскую методику. Министр образования пальцы перед репортерами гнул, объяснял, что надо равняться на Запад. Там, дескать, гамбургеры - и у нас будут. Только для этого учиться надо с восьми лет и не перегружать бедных детей знаниями.
– Это что же получается? Восемь плюс двенадцать да еще пять… - Наморщив лоб, Андрей посчитал.
– Ерунда какая-то! Двадцатипятилетние оболтусы будут сидеть за партами?
– Вот и я про то же. Раньше такое словечко было - «вредительство». Вот это самое вредительство нынешнее Министерство образования и творит. Спрашивается, чего нам равняться на Америку? У них, считай, две трети ученых из бывшего соцлагеря, а назад, значит,
– Ишь ты, знаток какой… - Стас усмехнулся.
– А что! Наши морпехи в горах мерзнут, на одной спиртовой таблетке впятером греются, да еще со снайперами в гляделки играют. Какой янки подобное выдержит?
– вступил в разговор Андрей.
– Да уж, второй Вьетнам им не по зубам, - подхватил Семен.
– Какой там Вьетнам! У них астронавты на наших орбитальных станциях в голос подвывают. Того нет, этого! И мороженое не сладкое, и душ не горячий.
– Ты бы не завирал, Андрей, - попросил Зимин.
– Мороженое-то тут при чем?
– Это как сказать. Иногда, знаешь ли, войны проигрывались именно из-за таких пустяков.
– Ну уж мороженого у Штатов хватит, можешь не переживать.
– Тут, Стасик, в другом дело.
– Андрей сокрушенно вздохнул, и его физиономия приобрела печальное выражение.
– Я ведь, знаешь ли, всегда считал себя патриотом, никогда про родину плохого не думал. А сейчас с ужасом чувствую - не принимаю!
– Чего это ты не принимаешь?
– А всего! Города нашего грязного, праздников пьяных, депутатов, раскатывающих на «мерседесах». Нормальные вроде люди, а как живем! Яблони с сиренью рубим, тополя чахлые сажаем. Специально, наверное, чтобы с пухом каждый год бороться.
– Андрей подлил себе чайку, покрутил головой, точно выискивая за окном еще какие-нибудь негативы.
– Тут знакомый из Татарстана приезжал, рассказывал про чистые скверики, про ухоженные подъезды. А у нас? Как очередная весна, так горы помоев на улицах, в песочницах - собачий помет, в подъездах - шприцы использованные, во дворах - свалки. Иной раз встанешь поутру, услышишь по радио какую-нибудь хренотень, и до того тошно становится! Вспомни, как наш Мозырев на цырлах бегал, каждый западный пук ловил. В результате легли под МВФ, Югославию проморгали, Наджибулу продали. О Чечне я уже не говорю… Знаешь, я даже к братве стал лучше относиться. Правда, правда! Они хоть за лозунги популистские не прячутся - честно себе воруют и грабят.
– Ну ты даешь!
– Стас присвистнул.
– Это не я даю, они дают. Мне сосед как-то пожаловался, что милиции боится больше, чем бандитов. Против последних у него песок в карманах и фомка в сумке, а с милицией такие номера не проходят. То есть там война в открытую, без дураков, а тут ни то ни се.
– Да-а, брат, лимонник тебе положительно пошел не на пользу. Ты, часом, не перегрелся?
– Зимин потрогал у Андрея лоб.
– А чего это я должен перегреться?
– Откуда же мне знать? То Америку ругаешь, то сербов, то нашу родную милицию. Никакой логики.
– Может, с логикой действительно малость того, только у меня как у государства. Если у него путаница в мозгах, то и у меня то же самое.
– Вот это, пожалуй, логично.
– Зимин улыбнулся.
– Еще бы!
– воодушевился Андрей.
– Говорим одно, делаем другое. Сколько про тот же СПИД треплемся, а зайди в любую аптеку - и поймешь: все делается, чтобы перезаражать всю страну. Отечественные презервативы - барахло, а импортные не меньше трояка тянут.
– А что? Дешевле, чем проезд на метро.