Мы - люди!
Шрифт:
Мы летим больше часа, но оказывается, что у шлюзовой камеры нас ждут. Из отверстия, которое я видел до этого только на мониторе, появляются два шустрика, подхватывают контейнер с котом и уносят его внутрь корабля. Это тоже обговорено. Отдыхаем пару минут, и устремляемся по провешенной трассе в недра корабля. Вешек, как таковых, правда нет. Трасса обозначена светящимся проводом, идущим в основном по полу длиннющих коридоров, ныряющим в раскрытые люки, периодически спускающимся на нижние уровни. Я был в своё время на «Дори», тамошние интерьеры очень похожи. Только «Дори» маленькая, а «Яйцо» огромно. И снаружи, в чём мы уже убедились, и внутри.
Нас сразу предупредили не терять из виду «нить
«Спасибо, господин адмирал! Постараюсь до этого не доводить, очень уж впечатления тошнотворные остались от вашего летаргина!»
Конечно, ничего такого я не сказал, а просто сидел и кивал с сосредоточенным видом, стараясь не зевнуть или не выйти из поля зрения камеры компа. Шеф тогда наверно утомился нас инструктировать, или понял, что «достаточно», но как-то быстро свернул беседу, закончив её словами:
«В общем, не подведите меня, ребята. И смотрите в оба!»
Что смотреть-то? Нечего смотреть! Одинаковые коридоры, одинаковые двери, одинаковые каюты экипажа. Стены и потолок, да и вообще все предметы покрыты пушистым слоем снега, который в основном не снег, а замёрзшая атмосфера «Яйца». На этом азотно-кислородном снегу чётко видны следы тёплых шустриков, в том числе и на потолке. Какая им разница, гравитации всё равно почти нет. А вот следов наших предшественников что-то не видно. Или они стенок не касались или эти следы уже заросли за тысячи лет после их визита. Как они могли зарасти?
И всё же как-то они попали внутрь, что выяснилось, когда мы воссоединились с Кондратенко, сопровождавшими его лицами и котом у трюмов. Точнее, на следующий день. А тогда, там уже все распределили обязанности, и нам с Фаридом досталось только изредка ворочать контейнер с Барсиком, чтобы ему «было лучше видно». Наши программисты под руководством кота собирались «оживить» комп «Яйца», большая часть которого находилась где-то тут рядом за переборкой. Пока же они испаряли газовой горелкой слои замёрзших газов в поисках оптических сенсоров корабельного мозга, через которые надеялись достучаться до него самого. Я заметил, что, «не проще ли включить стандартный фиолетовый лазер? И за несколько секунд…» В ответ мне снисходительно пояснили, что лазер искомые сенсоры выжжет мгновенно. В общем, в лужу посадили мимоходом. И правильно, нечего лезть не в своё дело? Хотя, до такой элементарщины мог бы и сам додуматься, до того, как лезть со своими непрофессиональными предложениями.
Я немного застыдился и отодвинулся в сторонку, чтобы не маячить перед занятыми людьми. Не отошёл, а отодвинулся, а лучше сказать отлетел, поскольку сила тяжести на койпериде была какие-то сотые земной. Или, я уже говорил? Задумав исследовать тёмный закоулок, примыкающий к площадке, на которой кипела работа, я осветил его наплечными фонарями, но ничего интересного не обнаружил, только слой снега на стенке прямо передо мной был не ровный, как везде, а как мне показалось, испещрён какими-то линиями. А под другим углом зрения эти линии не были заметны. Как если бы на покрытом изморозью окне рисовали пальцем, а потом этот рисунок снова замёрз до такой степени, что стал еле виден. Я снял это на всякий случай и под разными углами. Правда, скаф и так автоматически
— Володя! Ты где? — позвал Фарид.
— Тут! — ответствовал я, опускаясь напарнику буквально на голову.
— Ага… помогай!
Оказывается, пока я фоткал снеговые покровы, компьютерщики отыскали сенсор и теперь пытались приладить к нему свои свето-фотодиодные примочки. Одеревеневшие от космического холода кабели не желали гнуться, и для того, чтобы придать им необходимую форму их грели газовой горелкой. Наконец, надломив несколько кабелей, они как-то приспособились, но нам пришлось приподнять контейнер с Барсиком, поскольку последний уцелевший кабель оказался слишком короток. Тем не менее, как-то всё утряслось, замигал красным огоньком датчик, подсунутый к рапторскому сенсору и… всё.
— Запрос идёт! — сообщил Барсик из своего ящика. — Ответа пока нет.
Собственно, мы особо и не надеялись. На нашей стороне была только элементарная теория вероятности. Если комп пятнадцать тысяч лет тому назад был ещё жив, до того протянув в спячке шестьдесят пять миллионов, то с вероятностью близкой к единице он жив и сейчас. К сожалению, теория вероятности не учитывает, что всё, в конце концов, ломается. И ещё она не учитывает визиты неизвестно кого, разворотившего входной шлюз.
Хоть я и дал себе буквально несколько минут назад зарок не лезть поперёд батьки в пекло, но вдруг опять ляпнул не подумав:
— Нужно переборку вокруг датчика горелкой подогреть.
Никто мне, естественно, не ответил. Вот ещё! Комментировать глупые предложения без году неделя лейтенантика! Я закономерно смутился, прикусил язык и снова приказал себе быть тише воды, ниже травы, как и положено лейтёхе-первогодку. И почувствовал, что краснею, но в скафе этого, к счастью, не видно. Однако генерал вдруг взял горелку, зажёг её и принялся осторожно прогревать едва освобождённые от слоя замёрзших газов поверхности. Я не успел порадоваться такой безмолвной поддержке, как в шлеме раздался голос кота:
— Есть отклик! Сплошные сбои, не дешифруется. Шеф, погрейте ещё! И кругом, тоже.
Программисты повеселели и завязали с Барсом специальный разговор, из которого я мало, что понял, хотя компам не чужд. Полноценный контакт был установлен только через час. Однако не с самим корабельным мозгом, а с какой-то его дежурной секцией или подпрограммой, которая, тем не менее, сообщила нам, что команда на пробуждение главного компьютера дана, и оно, это пробуждение произойдёт в течение шести часов по нашему счёту. Открыть ворота трюма эта секция не пожелала или не могла, заявив, что эти вопросы не в её компетенции. Барсик проявил настойчивость, но в результате получил в ответ просто повторение той же информации. Нужно было ждать.
Кот посоветовал периодически подогревать стены помещения, чтобы снова не заморозить комп, и шеф распорядился установить дежурства. Скоро прибыли сменщики, их проинструктировали, что и как. А контейнер с Барсиком снова подхватили вызванные шустрики и повлекли по коридорам на «свежий воздух». Но в этот раз мы с Фаридом тоже успели к нему прицепиться. Роботам не всё ли равно? Они же не устают!
Оказалось, что за те часы, что мы провели внутри «раптора» экипажи «Алебарды» и «Меча» тоже не сидели без дела, а потрудились прямо-таки ударно! Теперь от люка «Яйца» вёл наружу новый, прямой, как струна канал. Правда, не такой широкий, как привычный, но зато в нём можно было развить большую скорость. Убедившись, что трасса свободна, мы прибавили газу и вылетели в космос всего за пятнадцать минут, успев помахать уходящим в портал челнокам. Фариду, мне и Барсу приказано было оставаться на базе. Нужно было отдохнуть и поесть, если бурильщики что-нибудь нам оставили.