Мы, Мигель Мартинес. Накануне
Шрифт:
Надо дать Кольцову должное — за новой папироской не тянулся, а ответил сразу же, как будто давно думал над этим вопросом.
— Мое вмешательство уже изменило ситуацию в мире. Удачно или нет? Это вопрос. Конечно, когда война народная, ломать хребет врагу получается сподручнее, но обходится это слишком дорого, товарищ Сталин! А люди — это самый ценный ресурс нашего государства. Преданные делу построения социализма, свято верящие в светлое будущее. Именно они и будут потеряны самыми первыми, именно их не будет хватать тому циничному обществу, которое возникнет после вас.
Кольцов задумался буквально на несколько секунд.
—
— Скажи. Не жалко уходить от Артузова? Он тебя очень ценит и отзывается более чем положительно.
— Товарищ Сталин, есть такой термин в моем времени «профессиональное выгорание» — это состояние, когда человек в своей профессии теряет желание работать, теряет профессиональные навыки, чаще всего из-за перенапряжения, физического и эмоционального. Иногда ему помогает просто отпуск, иногда — работа с психологами. А иногда — только смена профессии. Я бы хотел хотя бы на время заняться созиданием. Разрушением уже не могу…
— Что я тебе, Миша скажу, есть мнение, дать тебе длительный отпуск из конторы Артузова. Правда. при условии, что помогать консультацией товарищу Артузову ты все-таки будешь!
— А куда я денусь с этой подводной лодки, товарищ Сталин?
— Таки, товарищ Пятницын, мне кажется, что еврейство — это заразное. Когда ты научился отвечать вопросом на вопрос?
— Товарищ Сталин, надо ведь соответствовать.
— Надо, Миша, надо. Так вот, есть проект строительства рабочего спального района, кажется, так это у тебя ТАМ называется. В Москве. Я тебе потом покажу, где. Этот проект тебе и реализовывать. Но сроки там поджимают. До Войны надо успеть. Это тоже при условии: надо армии дать твои зубы дракона и всё, о чём ты там наговорил. Так что после санатория ты сначала приступишь к военным делам, отработаешь, покажешь, как это надо применять, а уже потом и за строительство примешься. Согласен?
— Товарищ Сталин, да куда…
— Про подводную лодку можешь не повторять, я тебя услышал. Сейчас подъедут Буденный и Ворошилов. Пообедаем и поговорим. Тебе полезно будет. Тем более, что товарищ Буденный и будет присматривать за твоими успехами в военном деле. Ты хорошо подумай, как им объяснишь, откуда у тебя такие блестящие идеи появились. О! Нас зовут к столу. Не будем задерживать других, товарищ Кольцов, это невежливо…
[1] После Максима Горького руководителем Союза писателей СССР стал Алексей Николаевич Толстой, но он был фигурой декоративной, делами союза занимался его заместитель, Владимир Петрович Ставский.
[2] В большой входили еще и самые различные бутерброды. Самое интересное, что Поскребышев
[3] В это время в СССР была введена шестидневная рабочая неделя. И выходные были каждый месяц 6, 12, 18, 24и 30 числа. Кроме этого, еще и 1-го марта, но 31-е считалось дополнительным рабочим днём.
[4] В РИ репрессирован и расстрелян в 1938 году
[5] В РИ репрессирован и расстрелян в 1937 году
[6] В РИ репрессирован и расстрелян в 1939 году
Глава восьмая
Повседневные проблемы
Глава восьмая
Повседневные проблемы
Москва. Кремль. Кабинет Сталина
25 марта 1937 года
— Вяче, так ты говоришь, что делегация Советской Маньчжурии уехала неудовлетворенной? И как это проявлялось?
— Иосиф, ты же знаешь, для них принципиально важным стоял вопрос присоединения к СССР, они даже готовы провести плебисцит по этому вопросу.
— И результат этого волеизъявления населения Маньчжурии, конечно же, известен? — с мимолетной улыбкой поинтересовался вождь.
— Судя по уверенности руководителей делегации, то да. — Молотов оставался серьезным, как и обычно. На службе он не шутил. Это Иосиф Виссарионович мог себе позволить шуточку, порой довольно острую и обидную. А вот Молотов — никогда. Хотя вне рабочего места хороший анекдот любил рассказать, а рассказчиком он был весьма недурственным.
— Вяче, ты же понимаешь, они считают, что смогут под нашим прикрытием крутить свои дела. СССР для них — гарантия от неприятностей со стороны Японии. Только-то и всего. Но присоединение Маньчжурии к нам — это же нарушение наших договоренностей с японцами. Да, тайных договоренностей, да, это никем не подписано и нигде не значится, но они есть. И нарушение этих соглашений — будет сигналом для Токио. Плохим сигналом. Тогда милитаристы возьмут курс на войну с нами. А нападут они одновременно с германцами. И нам война на два фронта не нужна. Поэтому пусть пока всё будет так, как есть. А вот в договоре о коллективной безопасности Маньчжурия должна принять участие. Обязательно. Что у нас по подготовке к нему?
— С Польшей, Финляндией и ГДР противоречий нет. Согласованы все статьи договора. Как ни странно, больше всего проблем с Великой Монголией, которая уже получила гарантии присоединения к СССР в качестве союзной республики, и этот договор ее представители не хотят подписывать.
— Скажи, Вяче, когда мы планировали присоединение монгольских товарищей?
— В конце тридцать девятого. Тут надо провести большую подготовительную работу, привести законодательство под единый стандарт. А в этом у нас есть проблемы.
— Значит, с Востока у нас к договору присоединяются Маньчжурия, Великий Туран и Китайская Советская республика. Я ничего не путаю?
— Нет, Коба, всё верно. — наедине Молотов позволял себе называть Сталина старой партийной кличкой.
— Посмотри, что можно сделать, чтобы сдвинуть принятие Монголии в состав Союза еще хотя бы на год-полтора. Пусть Маньчжурам не будет так завидно. А Монголию мы принимаем в свой состав именно потому, что внешних врагов у нее сейчас на границах нет. А с внутренними они сами справились.