Мы — на острове Сальткрока
Шрифт:
Пелле лежал и вздыхал. Он страшно мучился и под конец не выдержал. Соскочив с кровати, он спустился вниз по лестнице, которую забыли под окном после очередной вылазки Мелькера на крышу. Стоял прохладный весенний вечер, и Пелле, дрожа от холода, помчался прямо к кроличьей клетке. Никто не видел его, ни когда он бежал туда, ни когда крался обратно, держа в руках Йокке. Никто, пожалуй, кроме лисицы, совершавшей очередной вечерний обход Сальткроки.
Но Йокке, против ожидания, вовсе не проявил благодарности к Пелле за то, что тот вытащил его из клетки. Он отчаянно брыкался, когда Пелле
Мелькер и Малин, сидевшие внизу в общей комнате, внезапно услыхали ужасные вопли, доносившиеся из чердачной комнаты мальчиков. Они ринулись наверх посмотреть, что случилось, и увидели насмерть перепуганного Никласа, который, сидя в кровати, стучал зубами от страха.
— Здесь водятся привидения! — сказал он. — Какое-то подлое, косматое привидение кинулось на меня!
Мелькер ободряюще похлопал его по плечу:
— Тебя просто мучили кошмары, и в таких случаях снится всякая нечисть, но бояться тебе нечего.
— Подлое привидение прыгнуло мне прямо в лицо! — проворчал Никлас.
А у Пелле под одеялом, крепко стиснутое в его объятиях, лежало маленькое привидение, которое только и ждало удобного случая, чтобы вырваться из плена, и когда все уже спали, Пелле снова выбрался в ночь и посадил Йокке обратно в клетку.
— Тебя просто нельзя брать в постель, — возмущенно сказал он. — Я почти уверен, что уголек или даже камин были бы куда лучше.
Вскоре на Сальткроке забрезжил новый весенний день, день, который никто никогда не забудет. Потому что в тот самый день на острове появился Музес, из-за которого произошло множество разных событий. Музес был всего-навсего крошечным тюлененком, которого Калле Вестерман нашел запутавшимся в сетях и взял с собой на Сальткроку, так как знал, что орланы-белохвосты не щадят таких отбившихся от стада тюленят.
— Вестерман — самый страшный скандалист на нашем острове, — говорила Мэрта Гранквист.
Несколько раз случалось, что в лавке, где собирались жители острова, дело доходило до ссоры, и всегда можно было безошибочно сказать, что ее затеял Вестерман. Беспокойный он был человек.
— Шумит, бурлит, словно вода о камни, — говорила о нем его жена. — Ума у него нет, — говорила она всем, кто соглашался ее послушать.
Он рыбачил и охотился, а всякая другая работа валилась у него из рук. Был у Вестермана дом и небольшой участок, но хозяйство вела его жена. Приходилось ей нелегко, и она нередко роптала. Дела у Вестермана шли из рук вон плохо, а когда ему приходилось особенно туго, он частенько заворачивал к Ниссе Гранквисту занять денег. Но в последнее время Ниссе ему отказывал, не желая одалживать человеку, который никогда не возвращал денег в срок.
В то утро, когда Вестерман вернулся из шхер, Чёрвен стояла на пристани. Она закричала от восторга, когда Вестерман положил к ее ногам маленького шипящего от злости тюлененка, который таращил на нее свои черные влажные глазенки. Милее его она в жизни не видела.
— Ой, какой хорошенький! — закричала Чёрвен. — Можно погладить?
— А мне-то что! — сказал Вестерман. И тут же произнес нечто неслыханное.
— Можешь
— Что ты сказал?
— Забирай его. Ежели только мама с папой разрешат. Мне он лишь руки развяжет. Можешь выкормить его и держать у себя до тех пор, пока не вырастет. Пока не будет от него какой-то прок.
Чёрвен задохнулась от счастья. Вестерман никогда не ходил в ее любимцах, но тут она почувствовала, что просто обожает его.
— О! — только и вымолвила Чёрвен, лихорадочно соображая, чем можно отблагодарить его за такую невиданную щедрость.
— Хочешь, я вышью тебе что-нибудь крестом? — спросила она.
Откуда Вестерману было знать, что Чёрвен готова взяться за труд, который она терпеть не могла, и он грубо ответил:
— М-да, больно мне нужна твоя вышивка! Бери, а то как мне с ним жене на глаза показаться!
Вестерман ушел, а Чёрвен осталась на пристани, совершенно сбитая с толку.
— С ума сойти, — сказала она. — Боцман, нам подарили тюленя. Боцман обнюхал тюлененка. Ничего похожего он никогда не видел, но раз Чёрвен этого хочет, он готов подружиться с этим чудным маленьким зверьком, лежавшим на мостках и злобно шипевшим на пего.
— Не напугай его! — сказала Червем, отгоняя Боцмана. А потом за кричала изо всех сил: — Сюда! Идите сюда! Все идите сюда! С ума сойти… мне подарили тюленя!
Первым прибежал Пелле: он весь задрожал, когда увидел тюлененка и услыхал про неслыханное чудо: Червем подарили этого волшебного серо-крапчатого детеныша, который шипел, орал и ползал по мосткам на своих странных толстеньких обрубках вместо передних ног. Бывает же такое на свете, что получают тюленя в подарок!
— Ох, какая ты счастливая! — вырвалось у Пелле из самой глубины души.
— Да, с ума сойти, мне всегда везет!
Оставалось только убедить маму с папой в том, как хорошо иметь в доме тюленя.
Понемногу все собрались на пристани и удивленно разглядывали тюлененка.
— Скоро мы откроем на Сальткроке зоопарк, — сказал Мелькер. — Что касается меня, то я постараюсь приобрести по дешевке несколько бегемотиков.
Мэрта отмахивалась обеими руками. Ни за что на свете не возьмет она тюленя в дом. Ниссе тоже колебался. Он объяснил Чёрвен, какую обузу она берет на себя и как трудно будет выкормить тюлененка. Молока ему нужно не меньше, чем теленку, а салаки — прямо килограммами, когда подрастет…
— Салакой можем кормить его мы, — пообещала Стина. — Верно, дедушка?
Чёрвен с упреком посмотрела на, родителей.
— Я получила его в подарок, — сказала она. — Он все равно что ребенок для меня. Понимаете?
Тедди и Фредди поддержали ее.
— Когда рождается ребенок, не говорят же, сколько молока на него пойдет и как трудно выкормить малыша, — сказала Тедди.
Девочки осаждали Мэрту просьбами. Им помогали Юхан, Никлас и Пелле. Мальчики обещали соорудить для тюлененка пруд, где он сможет плавать днем. На берегу за лодочным сараем была глубокая расселина в скале; если наполнить ее свежей морской водой, то получится чудесный бассейн для тюленя. Лучшего и желать нельзя.