Мы не могли разминуться
Шрифт:
Ее лицо, до сих пор оживленное, приобрело выражение крайнего изумления.
– Но почему? Ты не рада его видеть?
– А ты как думаешь? Напоминаю, я это уже проходила! Великое тебе спасибо!
Расстроившись, она принялась доставать тарелки, бормоча себе под нос:
– Людовик предупреждал, что ты так отреагируешь!
Я рассмеялась:
– Обожаю своего зятя! Может, сменим тему?
Моя сестра, словно маленькая девочка, недовольная тем, что отказываются выполнить ее каприз, прерывисто вздохнула, подчеркнув свое огорчение пожатием плеч.
– Так что, помочь
– Нет, – буркнула Анна.
– То есть ты позвала меня на кухню только затем, чтобы выпытать, сработало ли твое сватовство?
Она перестала изображать оскорбленную звезду экрана и одарила задорным подмигиванием, которое вызвало у меня приступ хохота. Анна неподражаема.
– Ты в своем репертуаре!
Я вернулась к столу, тронутая заботливостью сестры, которая стремилась лишь к тому, чтобы все близкие были счастливы. Аннино хорошее настроение было так заразительно, что сосед по столу даже удостоился самой прекрасной улыбки.
23.54. Атмосфера медленно, но верно разогревалась под совокупным воздействием пузырящегося напитка и ни к чему не обязывающей болтовни. Почему непременно нужно хорошо знать друг друга, чтобы с удовольствием встретить вместе Новый год и мило провести время? Полю всегда удаются праздники. В какой-то момент я перестала обращать внимание на неприятное соседство. За столом царило отличное настроение, но я непрерывно проверяла телефон, в глубине души надеясь, что, вопреки нашему уговору, он все же объявится. Со своей стороны, я поклялась сопротивляться желанию написать или позвонить – не хотела дергать его. Когда хлопнула пробка от шампанского, я вздрогнула. Странное дело, я была далека от всеобщей эйфории и наблюдала за гостями, словно зрительница на оживленном пиршестве, улыбающаяся, но бесконечно печальная. На меня это было непохоже.
Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один… Все встали из-за стола. Пары расцеловались. Мой сосед, который и впрямь соображал не быстро, потянулся ко мне. Мне удалось сдержать вздох разочарования, и я лишь досадливо улыбнулась ему.
– С Новым годом, Рен!
Он наклонился ко мне, поцеловал и вознамерился крепко стиснуть мою талию. Тут завибрировал мобильник, и я резко отстранилась.
– Извини, надо ответить.
Сосед не успел рта раскрыть, потому что я быстро отошла с телефоном в сторону. Это был он. Он подумал обо мне, не забыл меня. А мы ведь договорились, что сегодня не будем звонить друг другу. Я не сомневалась, что в новогоднюю ночь у него найдутся другие развлечения помимо звонка мне. Значит, я все еще нужна ему. На сердце потеплело, я обрадовалась.
– С Новым годом, мой родной.
Я не услышала, что он ответил, вокруг все шумели, и на том конце линии тоже раздавались восторженные вопли. Я пренебрегла зимним холодом и вышла на балкон.
– Ты меня слышишь? – спросила я, затыкая одно ухо.
– Мама?
– Да, Ноэ, я здесь.
– С Новым годом, мама.
Я заморгала, чтобы остановить слезы радости.
– Спасибо… Хорошо проводишь время?
– Еще бы! Супер!
Я слышала голоса его друзей,
– Беги, завтра поболтаем. Береги себя!
– Все будет ок!
Я почти увидела, как он закатывает глаза, показывая, как его заколебала мать, и при этом неотразимо улыбается.
– Целую, мама.
– Я люблю тебя, доро…
Он уже отсоединился. Я вытащила пачку из кармана пиджака. Закурила и не торопилась заканчивать сигарету. Я слышала его голос не дольше пары минут, но этого хватило, чтобы наполнить меня счастьем и позволить насладиться сегодняшней вечеринкой.
– С Новым годом, – шепнул мне на ухо Поль.
Он приобнял меня и легонько поцеловал.
– И тебя, – ответила я.
Несколько минут мы постояли не шевелясь, погрузившись в созерцание города, раскинувшегося у наших ног; мы смотрели на его огни, до нас долетали гудки машин, звуки фейерверков, крики празднующих.
– Ты сегодня не с нами… – констатировал он. – Что тебя гложет?
– Да так, всего понемножку…
Точнее не скажешь. В последние недели некоторые мои решения, а особенно их последствия, будоражили память – опять это проклятое утекающее время! – и грудь у меня сжималась. Иногда мне делалось совсем худо, я почти задыхалась. Поль об этом знал, всякий раз улавливал. Но здесь было не место и в особенности не время для серьезного разговора. К нам присоединилась Анна, они обменялись понимающими взглядами. Она ограничилась поцелуем в щеку в качестве поздравления, я сделала то же самое.
– Дашь одну? – спросила она, слегка толкнув меня локтем.
– Одну-единственную за год? – подколола я.
– Не занудствуй!
Мы засмеялись, и она вытащила из моей пачки сигарету. Наши роли поменялись: будучи подростком, я таскала сигареты у нее, теперь она брала их у своей младшей сестры. В отличие от меня, она с возрастом прислушалась к отцу, который уговаривал нас бросить курить. Я устояла, единственная из всей семьи, вопреки всем его “подумай о сыне, дочка”.
– Поговорила с Ноэ? – спросил Поль.
Ответом послужила моя широкая улыбка.
– У него все в порядке? – заволновалась Анна, как и положено бдительной тетушке-защитнице.
Мы оба, Поль и я, подавили ироничный смешок.
– Ноэ семнадцать лет, и он празднует с приятелями. Как ты думаешь, у него все в порядке?
– Хватит насмехаться надо мной, у меня всегда душа не на месте, когда они уходят из дома, вот я и дергаюсь.
А мне, по-твоему, наплевать?
– Именно такой мы тебя и любим! – успокоила я ее.
– Эй вы, вам еще не надоело уединение? – вмешался Людовик, присоединяясь к нам на балконе.
Я высвободилась из объятия Поля, отодвинулась от сестры, подбежала к зятю, и мы расцеловались, поздравляя друг друга с Новым годом.
– Окей, Рен, тебе известно, что единственное новогоднее желание твоей сестры – найти тебе пару?
Она прыснула за моей спиной, Поль последовал ее примеру.
– Пока облом! Не очень-то из нее умелая сваха!
– Я предупреждал, но ты же ее знаешь: если ей что-то втемяшится, спорить бесполезно!