#Мы никогда не знаем…
Шрифт:
Лиза после жаропонижающего и димедрола спала беспробудным сном. Соня поставила варить овощи и маленький кусочек говядины – может, поест что-нибудь? А то только морс пьёт весь день и кашу выплёвывает. Правда, участковая просила не волноваться и ребёнка не насиловать едой! Главное, чтобы пила побольше.
В комнате так тихо – едва слышалось Лизкино сопение.
Господи! Какой у меня разгром! А когда-то однокомнатная квартира на Васильевском, 137-й улучшенной серии, казалась неземным раем. Не то что у мамы – хрущёвка трёхкомнатная, с клетушками, кухней два шага налево и два направо, и ванной комнатой, куда разработчик
Соня устало присела на край дивана. На журнальном столике стояла картонная коробка. Совсем недавно перебирала старые фотки, так и забыла на место поставить. Она протянула руку, выхватила стопку и по одной стала выкидывать на диван, как карты из колоды. Вдруг её взгляд остановился на одной из фотографий.
Это мы первый раз празднуем Новый год вместе с мужем. Полгода как поженились! Он только с рейса пришёл. Какие морды счастливые!
Сонька внимательно разглядывала фотографию, потом вдруг подскочила и побежала к телефону.
– Лен! Я приеду. Я придумала! Ну, придумала, как деньги заработать! Зови Аньку! Всё обмозговать надо. Дело стоящее!
Она носилась по квартире и не находила себе места.
Вот точно сработает! А делов-то! Ну я молодец! И надо же, как вовремя в коробку залезла!
Соня вызвала такси и как полоумная забегала по квартире с Лизой на руках, продумывая свой план, а главное – как донесёт его до девчонок.
– Теть Наташа! Я быстренько! Звонить буду. Вы же справитесь?
– А ты как думала! – фыркнула Наталья Сергеевна. – Я своих сестёр, считай, подняла. Мне пятнадцать было, когда мать умерла, а отец пил, сволочь!
Сонька посмотрела с пониманием.
– А вот своих детей – не сложилось! Да у меня и мужика-то приличного не было, – Наталья Сергеевна махнула рукой и забрала Лизку на руки. – Ну что, болезная? Сейчас тебе тётка каши человеческой наварит. Заживём! Пусть матка идёт, куда хочет, у нас своих дел хватает! Да, рыбонька моя.
Соня уверенно побежала вниз по лестнице. За дочку она была совершенно спокойна.
У подъезда Лениной квартиры стояла чёрная «Волга» с госномерами. Сразу поняла: родичи ещё не отвалили, пришлось бродить вдоль канала. Мороз стоял приличный.
Как в блокаду всё это переносили?
Стало не так зябко. Дошла до Мариинки, вернулась назад, чёрной «Волги» простыл след. Злая консьержка не сказала ни слова, лишь презрительно сжала тонкие губы. «Подыхает от зависти!» – решила Соня и молча прошла к лифту.
Лена встретила с сигаретой в зубах.
– Проходи, Анька уже на кухне, сгорает от любопытства.
Соня услышала иронию в словах, но промолчала. Аня, как всегда, была при полном параде. Длинные увесистые клипсы тяжело спускались до плеч.
– Уши не отвалятся? – вместо приветствия процедила Соня.
А про себя подумала: «Такие же хочу! Очень эффектно!»
Порылась в сумке и протянула фотографию.
Аня вопросительно посмотрела на Соню.
– Ну и что? Мужик какой-то.
– Не мужик, а муж мой бывший. Видишь на нём шарф? Это я придумала. Шёлк атласный с синтетикой. С одной стороны белый, а с другой черный, и на конце вышивка машинная – Christian Dior.
– Посчитать надо, сколько наваривать сможем. Да, что-то есть в этой канители!
– Точно есть, девочки! А потом и ещё что-нибудь придумаем.
Аня прикурила сигарету об Ленкину.
– А ты что думаешь?
Лена смачно затянулась и выпустила тонкую струйку дыма.
– Можно вы как-нибудь без меня справитесь? Мне мужа надо искать. У меня другие цели и задачи. Я вот пахать совсем не хочу. Мне бы на всё готовое и принца заморского с дворцом сказочным. Обязательно с бассейном. Плавать люблю перед сном… Есть у меня одна корова из Гагр. Всю Грузию знает! Думаю, и здесь разлетаться будут…
– А как же Ольга? Она вроде меня к вам привела. По-правильному, надо её в долю брать.
– Не переживай, она и так получает. Ленка с твоих проданных вещей отстёгивает! Так что успокойся!
Сонька тяжело вздохнула.
– Не могу я так!
– Ну не можешь, так бери к себе. Я делиться с ней не буду. С каких ещё дел? Да она сама не захочет, тут же как-никак уже подрыв социалистической экономики! Шмотки по знакомым бабам развозить не велико дело, всегда отмазаться можно.
Аня оказалась жёстче, чем предполагала Соня. «Может, права? – подумала Сонька. – Я-то в этом ничего не смыслю. Может, так и надо – каждый за себя?»
Вернулась домой с настроением. Открыла дверь, а в квартире тишина. Испуганно заглянула в комнату. Лизонька безмятежно спала, а тётя Наташа – рядышком на диване, только одной рукой за кроватку держится, будто оберегает дочкин сон. Кругом пахло чистотой и порядком.
И когда успела прибрать и полы намыть? Вот заработаю немного и возьму её в помощницы по дому и за Лизой приглядывать. Лучше не найду человека!
Утром Соня позвонила Ольге и обрисовала перспективы, не смогла утаить, в долгу она перед ней.
Оля и слышать ничего не хотела о подпольном производстве, как громко назвала своё детище Соня. Да и кто знал, что скоро ей всё это неинтересно станет. Познакомится с финном в Ольгино. Так ведь случайно попадёт в мотель на ДР к школьной подружке детства.
На выходные автобусами толпы чухонцев пёрлись через финскую границу – водки русской вволю напиться и девок продажных погонять. В Финляндии сухой закон, а выпить они мастаки.
Сеппо был высокий добродушный блондин, на пару лет старше Оли. Приехал с компашкой молодых сослуживцев погулять в культурный Ленинград. С театрами и музеями не получилось, друзьям хотелось куража, и они два дня безвылазно проторчали в баре да в ресторане с местными девицами. Сеппо с непривычки страдал от похмелья и пустого времяпрепровождения. Ольга сразу заметила, как белобрысый чухонец не сводит с неё глаз.