Мы приехали лентяйничать
Шрифт:
Спартак рассказал пареньку, кого они ждут.
«Павлик Морозов» должен был выйти из-за мыса. Спустя несколько минут, с той стороны выплыл кораблик.
— Может, артековцы? — спросила Юля.
— Нет, — ответил не спеша паренек, снял свою капитанку, подышал на козырек, протер его рукавом кителя и потом надвинул круче прежнего на правое ухо. — Это «Альбатрос». Сегодня со всего побережья гости швартуются. Дела, да-а…
В огромной зеленой раковине среди гор лежала Ялта, залитая теплом и светом. На набережной, на балконах домов,
Над витринами магазинов опустили полосатые тенты, в открытых кафе над каждым столиком раскрыли белые зонты. Не смолкая гремела праздничная музыка.
Наконец показался «Павлик Морозов». Сегодня он, как и все большие корабли, тоже был разукрашен вымпелами. На капитанском мостике красной птицей билось под ветром пионерское знамя.
Ребята выстроились шеренгой у причала. На левом фланге незаметно подстроились Вовки.
Когда катер причалил, артековцы в белых матросках и бескозырках сбежали на берег и тоже выровнялись в шеренгу. Были среди них барабанщики и горнисты.
Гриша сказал приветственное слово, и ребята отдали пионерский салют. Незаметно отсалютовали и Вовки. Паренек на маяке вежливо козырнул.
Загрохотали упругие серебряные барабаны, вскинулись и затрубили голосистые горны. Солнце огненными каплями повисло на кистях знамени.
В четком равнении отбивая шаг, двинулась через город сводная колонна пионеров.
Вовки шли сзади колонны. Потом Вовка из Рязани пошел сбоку. Вовка из Казани — с другого. Тогда рязанский Вовка побежал вперед. И казанский Вовка побежал вперед.
Неизвестно, чем бы это кончилось, но тут колонна подошла к Дому пионеров. Распахнулись ворота, пропуская колонну в сад, где высилось здание из белого мрамора и голубого диорита.
Вовка из Рязани держал одну половину ворот. Вовка из Казани — другую.
Стихли барабаны. Стихли и трубы.
Вовки закрыли ворота.
Соревнования начались в половине пятого. Около бассейна собрались местные жители, моряки, приезжая публика. С гор, с виноградников и табачных плантаций приехали на автобусах колхозники. Они угощали моряков яблоками, виноградом и папиросами с табаком «Дюбек».
На вышку для ныряния забрались мальчишки, свесили ноги и приготовились наблюдать за ходом борьбы. Но мальчишек с вышки прогнали, потому что они затеяли ссору. Они посыпались в воду — кто солдатиком, кто вниз головой, кто просто кубарем — и, громко фыркая и шлепая ладонями по воде, потянулись к берегу.
Вокруг стола собралась судейская коллегия. Председателем был капитан второго ранга, известный всему Черноморью герой, начальник дивизиона летучих торпедных катеров.
Лена давала ребятам последние наставления: взяв старт, заботиться о правильном дыхании. При кроле увеличивать скорость, когда обращен спиной к противнику. Обходить его, когда он плывет спиной к тебе.
Первым Лена выпустила Вадима. Помощник судьи объявил:
— На дорожках Вадим Бакшеев — Дом пионеров, и Анатолий Горяев — «Артек»! Заплыв вольным стилем на двадцать пять метров!
Рядом со мной сидели Вовки. Один справа, другой слева. Расположились мы у самого моря, на гальке.
Вадим и Анатолий поднялись на стартовые тумбочки. Помощник судьи скомандовал:
— Приготовиться!
Ребята присели, отвели назад руки, напрягли мышцы.
— Марш!
Судейские секундомеры начали отщелкивать время.
Я наблюдаю за пловцами и за Леной. Она стоит на ступеньках вышки, чтобы лучше видеть бассейн. В руках тоже секундомер.
Вадим плохо начал заплыв: его тянет в сторону, пока он не натыкается на поплавки, которыми разгораживаются дорожки. Артековец идет равномерно и уверенно брассом. Вадим проигрывает, отстав на две и четыре десятых секунды.
Как ни странно, проигрывает и Спартак болгарскому пионеру Стефанеку, который плыл, точно верткая щука, быстрыми, резкими нырками.
Таня поскучнела. Она была уверена в Спартаке. Он для нее, несмотря на ссору, по-прежнему был самым ловким и сильным.
Лена и Гриша тоже поскучнели. Внешне Лена как будто продолжает оставаться спокойной. Но это для тех, кто ее не знает. А я уже по одному тому, как она проводит пальцем по бровям, вижу, что волнуется.
Я тоже начинаю волноваться. Неужели все наши проиграют?
Ко мне подошла Таня. Села. Ее поразило, что Спартак проиграл. Ей тяжело.
Спартак как вылез из воды, так и остался на противоположной стороне бассейна. Ему было горько от проигрыша, и он даже не захотел к нам подходить. За ним пошел Гриша.
Над морем летали чайки. Таня помолчала и сказала:
— Мартышки рыбу высматривают.
— Мартышки? — удивился я.
— Ну да. Крылья темные, видите? А Спартак проиграл из-за Юльки, — вдруг совсем неожиданно сказала Таня.
— Почему?
— А так… Из-за Юльки, — упрямо повторила Таня. — Я знаю. Она его хвалила, хвалила и захвалила. Тренировки пропускал, вообразил себя мастером спорта.
Таня выбрала камешек, несколько раз подкинула на ладони, потом забросила в море. Камешек булькнул, не оставил на поверхности даже кругов.
Таня вздохнула и сказала:
— Я сегодня плыть не буду. Не хочу.
Я молчал. Ведь я давно уже догадался, что между Спартаком и Таней существовала дружба, а туг появилась «приезжая» Юлька, бойкая и золотоволосая. И никто ее вовсе не просил вмешиваться в чужую дружбу, а она вмешалась.
За моей спиной Вовки спорили о чайках: почему мартышки? Спорили, спорили и закончили спор, как всегда, скандалом.
Начинался заплыв девочек. Помощник судьи объявил:
— На дорожках Юля Колесникова — Ялта, и Сима Муромцева — «Артек»!