Мы пришли к вам с миром!

Кожевников Павел

— Подожди минутку. — Остановила её Влада. — Князь, ты подумал насчёт акустики?

— А чего там думать. Надо мне самому ехать и её устанавливать. Там эхо такое гуляет, что любой звук будет как из бочки. Когда народ в зал набьётся, его акустика снова изменится. Нужно адаптивные излучатели вешать. Мне проще их на месте создать.

— Эхо там и правда, знатное. Не дворец, а пещера. — Согласилась Влада. — Успеешь до бала установить?

— Успею. — Улыбнулся Яр.

— Может, водопроводом и канализацией тоже займёшься? Представь, они во дворце на горшок ходят, а воду

чуть ли не из реки пьют. — Возмутилась знахарка, таким нарушением гигиенических норм. — Александр привык к нормальным условиям, теперь Зимний не иначе как деревенским сараем называет. — Хихикнула она.

— Пусть сами учатся. У меня других дел хватает.

* * *

Рано утром, после завтрака, Павел, как обычно, направился к себе в кабинет. В который раз он подивился, как небольшая мелочь может сильно всё изменить.

Замена свечей на светильники князя оставила без дела много слуг.

Раньше они днём и ночью, больше конечно ночью, чистили люстры, канделябры и подсвечники. Шутка ли, во всём дворце насчитывалось более двадцати тысяч свечей. И хотя все враз их никогда не зажигали, работы слугам хватало. Теперь надобность в регулярной чистке отпала. Светильники князя не коптили.

Предстояло решить, куда девать такое количество народа. Неожиданным противником сокращения штата слуг стала Тайная Канцелярия. Лопухин Пётр Васильевич, был против их банального увольнения. Столько людей, знающих всё о жизни во дворце, было просто опасно выгонять на улицу. Пока же слуги усердно делали свою работу: отмывали и очищали.

Освещение теперь в Зимнем не экономили. Не то чтобы круглые сутки горели все светильники, но пропал обычный полумрак ночных коридоров дворца.

И воздух! Перестало вонять! Павел прекрасно понимал, что негоже дворец сальными свечами освещать, но они были существенно дешевле восковых. К тому же использовали их только в будние дни. Теперь эта дилемма исчезла. Какую бы цену ни заломил князь за свои светильники, они в любом случае окупятся.

Павел прошёл мимо вставшего по стойке смирно караула. В приёмной его так же стоя, поприветствовал секретарь. В своём ярко освещённом кабинете, Павел прошёл за стол и сел в кресло. Стопка подготовленных к рассмотрению бумаг, уже ожидала его.

Свой любимый жёлтый ящик для жалоб он больше не вскрывал сам, доверив эту работу секретарю. Периодически люди Лопухина подкидывали контрольные письма в ящик. Секретарь об этом прекрасно знал и даже прочувствовал на себе, когда попытался одну такую жалобу придержать.

С большим трудом и скрипом, Павел старался научиться делегировать свои полномочия. Невозможно всю работу сделать самому, и за всеми событиями, происходящими в огромной России, тоже не уследишь, но жёлтый ящик он отменять не собирался. Ему нравилось чувствовать хоть таким образом свою связь с рядовыми подданными.

Отперев верхний ящик стола, Павел достал планшет. В последнее время ему понравилось работать под тихую музыку. Вот и сейчас он покопался в иконках и нашёл нужную композицию. Когда Павел поднял глаза от планшета, в комнате обнаружился посторонний. Он развалился в кресле напротив и с ухмылкой

посматривал на хозяина кабинета.

— Доброе утро, князь. — Поздоровался Павел. — Решил снизойти и посетить меня?

— Привет, твоё величество. Это единственное, что тебя сейчас волнует? Посторонний во дворце! А вдруг вместо меня будет убийца?

— Я не знаю всех твоих возможностей, князь. Не удивлюсь, если ты прямо в этом кресле материализовался.

— Да нет. Зашёл, как все нормальные люди, через вход для прислуги. Потом прошёл мимо дремавших или вовсе спящих гвардейцев.

— Тебя не было в комнате, когда я вошёл. — Возразил Павел.

— Не было, и не видел, разные вещи. За шторкой я стоял. Куча слуг по комнате прошлась, но никто не догадался проверить укромные места. Как тебя ещё не прирезали с такой охраной?

— Твои телохранители, конечно же, лучше? — С сарказмом спросил Павел.

— Не идеал, но в любом случае лучше твоих гвардейцев. — Яр злорадно усмехнулся. — Ох и взвоет твоё величество, если они опасность для твоей жизни почувствуют.

— Ты мне телохранителей или надзирателей привёз?

— Твоё величество, ты не поверишь, но они мне уже весь мозг вынесли по поводу твоей безопасности. Научил на свою голову. — Яр телекинезом перенёс из-за шторы небольшую сумку и поставил её перед императором. — Подарок здесь для тебя. Вместо исподнего можешь носить.

Быстро разобравшись с молнией, так как часто видел её на записях, Павел достал обычные с виду штаны и нательную рубаху.

— Говори, князь. — Потребовал он. — Сомневаюсь я, что ты меня совсем уж бедным считаешь.

— Потыкай в одежду ножиком. — Посоветовал Яр. — Сразу всё поймёшь.

Павел взял со стола нож для бумаги и ткнул в лежащую на столе одежду. Звук был, словно от удара по деревяшке. Павел поднял рубаху и посмотрел на просвет. Дырок не было. Он попробовал сделать разрез, держа рубашку в руках. Раздался тот же глухой звук.

— Не мучайся. Эта ткань даже пулю в упор выдержит. Местную.

— Необычный материал, то мягкий, то твёрдый. Ты тоже такой носишь? — Павел посмотрел на князя, пытаясь увидеть кусочек торчащей нательной рубахи.

— Мне не нужно. — Покачал головой Яр, не вдаваясь в подробности.

— Рубаху я возьму, а штаны мне не надо. Не по фасону. — Павел показал на свои лосины в обтяжку. — К тому же рубаха прикроет все жизненно важные органы.

— Конечно, за небольшим исключением. — Ухмыльнулся Яр, указывая подбородком на выпирающие в паху лосины. — Один удар кинжалом, и ты изойдёшь кровью. Меняй моду. Пусть теперь Европа за тобой гонится.

— Вот прямо сейчас менять? — Возмутился Павел. — Подождать нельзя? После бала, например?

— А какая разница? Вспомни, что за решения ты собрался на балу озвучить. Думаешь, кого-то будет заботить твой внешний вид на их фоне?

— А ты в чём пойдёшь?

— В этом и пойду. — Яр провёл ладонью по груди, а в конце поднял указательный палец вверх. — Красиво, нарядно, практично!

— Твоя одежонка из рыбьей кожи. Я правильно понимаю? — С гримасой не то презрения, не то брезгливости поинтересовался Павел.