Мы с тобой одной крови
Шрифт:
Часть 2
Портал
Неисповедимы пути Г осподни.
Глава 1
– Поднимайся, любовь моя. Раух нас ждёт. Слетаем до Голубого глаза, искупаемся.
Нарамия жила во дворце. Тот месяц, что они провели в разлуке, она - в клинике, а он среди забот о благе Империи - был для обоих переломным. И теперь
– Вы уверены, друг мой, что просчитали все варианты развития событий?
– Я советуюсь с Вами,- ответил Ром.
– В этой точке её жизни вероятности разветвляются, и сама Нара имеет право выбрать свой путь. Никто не вправе вмешиваться, даже из благих побуждений. Космические законы едины для всех, и покушение на любовь рассматривается, как покушение на жизнь.
Императору были выданы строжайшие рекомендации насчёт здоровья Нарамии и взято честное слово, что он будет отправлять её раз в неделю в колонию к докторам. Чтобы снять все вопросы подданных пришлось срочно готовить свадьбу. Постарались сделать её скромнее, объясняя это желанием Древних. О том, что даже став Императрицей, Нарамии придётся улететь от него, и , возможно, навсегда, Лучезар старался не думать. Да и вряд ли он женится ещё раз после неё.
Народ Империи сначала был разочарован, но быстро утешился, осознав, что их Императрицей будет богиня, а у Древних, как известно, свои правила. Вся столица ещё несколько недель гудела после событий праздника Сожжения Зла. Попытка отравления Императора, появление золотого дракона на площади и невеста Императора, улетающая на восток - какие только подробности не вспоминали.
Венценосный Правитель, прислушавшись к совету князя Юрера, пригласил к себе на разговор внуков. За делами и хлопотами, Император долгое время почти не вспоминал о них и теперь со странной теплотой, непонятно откуда взявшейся, разглядывал молодых мужчин. Лингу было 22, Корраги - 20. Они очень походили на отца - славного князя Потенти, тот был уже не молод, но всё ещё крепок и управлял большой территорией на востоке Империи. Внимательно присмотревшись, Лучезар улыбнулся: у обоих внуков глаза были фиолетовые, темнее, чем у деда, но такие же, как у матери.
– Ваше Императорское Величество,- начал Лингу,- Вы хотели с нами поговорить?
– Пойдёмте в сад.
Лучезар казался старшим братом рядом с этим молодцами. Оба высокие, хоть и заметно ниже деда, с отменной военной выправкой и лицами, которые выдавали породу правителей.
– Я хочу вас представить будущей Императрице,- сообщил он им, оглянувшись. Все трое спустились по широким ступеням дворцовой мраморной лестницы в прохладу сада. Он увидел, как расширились от восторга глаза внуков. Для них было честью не просто увидеть одну из Древних вблизи, а побеседовать с ней.
Лингу и Корраги замерли за спиной деда, наблюдая, как та, которая в народе считалась богиней, упражняется на мечах с личным тренером на утрамбованной песком площадке.
– Всё, ты меня загнал, Шток,- она наклонилась и упёрла ладони в колени, отдельные пряди волос выбились из косы, которую она носила вопреки всем правилам, чёрная курточка чуть приподнялась над поясом штанов, и видно было, что под ней белая тонкая рубашка. Нарамия повернула голову в сторону Императора, выпрямилась, с любопытством разглядывая двух красавцев,
Ага. Внуки Зара ей понравились, и она рассмеялась в предвкушении развлечения, прочитав восторг в глазах почти родственников. "Ну, погодите!" Воспитание началось. Для начала Нара подошла к Императору, привстала на цыпочки и поцеловала его в подбородок. Лучезар закатил глаза и рассмеялся (он теперь часто смеялся). Зеленоглазой запрещать вольности - это то же самое, что провоцировать её на новые вызывающие поступки.
– Дорогая, это Лингу, а это Корраги - сыновья моей дочери Консор, которая сейчас вместе со своим мужем, славным князем Потенти, управляет восточными землями Империи.
– А это - моя невеста, дочь Древних, прекрасная Нарамия.
Повисло молчание, а одна из Древних, желая сразу и навсегда расставить все точки над "i" в отношениях с близкими родственниками, подошла к молодым князьям и протянула им свою ручку, перед этим дерзко вытерев ладонь о плотные штаны Императора (свои кожаные были в пыли). Её вызывающее поведение было встречено с похвальной невозмутимостью и ,более того, каждый из мужчин с величайшим почтением поцеловал эту отнюдь не чистую ручку. Жест был оценён, как Венценосным, так и будущей Императрицей.
– Пойдёмте пить чай в покои Императора. Посидим по-семейному,- она развернулась на пятках по-военному и направилась в сторону лестницы, передав меч, стоящему в стороне Штоку и наблюдавшему всю сцену с невозмутимым спокойствием. Глаза цвета стали приметили и удивление внуков Императора, и чёртиков в глазах несносной ученицы. Третий меч Империи понял с первых занятий, что дочь Древних не меряют обычными мерками, и теперь ему любая её выходка казалась детской (божественной) шалостью.
Храбрец Шток был настоящим мастером, одним из тех, кто бился на рефлексах, выработанных годами тренировок, а соображал холодным умом даже в самые отчаянные моменты своей жизни. И именно его выбрала Нарамия себе в тренеры.
– Это тот самый Шток?- улыбка на прекрасном женском лице пообещала мужчине много неприятных минут, а хитрющие глаза очень долго удерживали его взгляд.
– Поосторожней, Нарамия,- Император о чём-то предупредил невесту.
А видавшему виды Штоку показалось, что его мозг покрылся инеем.
– Простите, Шток, я не со зла,- будущая ученица даже взяла своего учителя за руку. И за это "простите", произнесённое необыкновенно мягким голосом, Шток простил ей все будущие промахи, какими бы они не были. Император странно - сочувственно посмотрел на него и даже сам произнёс:
– Прости, Шток.
И только позже, оставшись наедине с собой, мастер меча понял, за что Император попросил прощения: жизнь третьего мечника Империи больше не принадлежала ему самому, а он был этому только рад. Скупая улыбка отразилась на жёстком лице, но солдат уже знал свою смерть.
С первого занятия Шток уяснил, что дочь Древних не потерпит снисхождения, жалости и подобострастия. Будучи ростом ниже своего учителя, тело которого, казалось сплетённым из мышц и сухожилий, она мало уступала ему в силе, а вот в остальном Нарамии было учиться и учиться. Шток быстро понял, что обычными мерками богинь не меряют: она не человек и тем более не обычная женщина, а посему и относиться к ней следует соответственно: никакого придыхания, а то получишь щелчок по носу; никакого снисхождения - выносливости у неё, как у крепкого мужчины; никакого удивления к её желаниям: "Сегодня кинжалы!", подхалимажу: "Шток - ты самый лучший" (после этого жди подвоха), требованию: "Ударь меня, не бойся" (этого он боялся больше всего: ударить в полсилы не засчитывались, а за синяки на теле возлюбленной Император спросит вполне серьёзно).