Мы с Варварой ходим парой…
Шрифт:
Так и живем. Какаем на ходу. Причем, скоро так буду делать и я — с кем поведешься…
О медленных, вдумчивых прогулках по часу-два-три, когда шагаешь с собакой по своему маршруту, улыбаясь встреченным собачникам, мы с Варварой на время забыли. Зато меня стали раздражать бесповодочные. Оказывается, не так мало их ходит… Кричу: «Возьмите собаку на поводок!» ЧуднО. А они мне: «Галь, ты чего?» Я: «У меня страшный бойцовый кобель!» Во как. А кобель уже тридцать три раза успел вокруг меня обмотаться и задними ногами асфальт из-под себя пошвырять.
Вообще он потешный, кобелишечка наш. Особенно дома. Больше всего мне нравится, что у него все на морде написано. И ухи — конвертиками. И хвост такой, раскрученным
Зато гуляем теперь три раза. Утром, ближе к вечеру и ближе к ночи. Потому что вчера был неудачный эксперимент. Хозяйка сказала, что гуляет он дважды. Ну, мы день-два дали парню на адаптацию, выводила его чаще, а вчера погуляли поздним утром и планировали вечернюю прогулку в обычное для нас с Варварой время. То есть часов в 9-10. С 8 начал парень бегать и в глаза заглядывать.
А я не могла выйти, дело у меня было на сто миллионов: я кино смотрела, в котором хозяйка моей квартиры снималась. Она позвонила, так и сказала: смотри, мол, Галя, кино по каналу «Россия», я там снималась. Сама-то она не актриса, а в военкомате работает. Я говорю: «В главной роли?!» «Нет, — говорит, — не в главной, так…» Не то чтобы я сильно хотела посмотреть это кино. Но уважение проявить хотела. Опять же — любопытно. Кино, да простит меня родная киностудия, было дрянное. С претензией на Большое кино, но по факту — очень среднее. «И пришел ангел…» называется. Про поиски Бога в душе. Но художественное, с артистами и каратистами.
Через час просмотра я притомилась. Хозяйки моей видно не было, зато было видно, что Дарелл хочет писать. Но время гулянья еще не подошло, да и фильм бросать — когда финал уже вот-вот — не хотелось. Чтобы потом хозяйка квартиры не засчитала просмотр…
Я уговаривала пса потерпеть, гладила его шубу, чесала за ухом, подгоняя кино в телевизоре, мечтая, чтобы он кончилось прямо сейчас. Без разницы чем. Потому что про Бога мы все уже поняли, а судьба главной героини, так и быть, пусть бы осталась неизвестной. Но! Открытым оставался вопрос с ролью моей хозяйки. Это печалило. Дарелл, исстрадавшись от моей черствости, ушел на балкон. Смотреть на пейзаж и жаловаться своим собачьим богам на тяжелую — от наполненного мочевого пузыря — долю.
И тут показали хозяйку! Она сидела в зале суда, пятая в третьем ряду и слушала судью. Это был панорамный кадр, ее лицо было одним из пятидесяти других, но оно было, и я освобожденно вздохнула.
В это время, когда нога моя уже спускалась с дивана, и Варвара безошибочно поняла, что настал час Икс, с балкона вернулся Дарелл. Он умиротворенно улыбался, лег на кровать в ногах и, потянувшись, сообщил, что теперь курить можно и дома. То есть все хорошо. Так и оказалось. Стыдливо написав на газетку, чудом оказавшуюся на балконе, Дарелл, впрочем, извинился за свой поступок, сказав, что сил терпеть не было, что он честно предупреждал. Предупреждал? «Предупреждал, — пряча готовый сорваться смешок, сказала я. — Молодец, что на газетку». Ругать парня не стала. Сама виновата. Кино, вино и домино, конечно, для нас являются важнейшими из искусств, но только не тогда, когда собака хочет писать.
Знаете, какую главную ошибку я сделала, решив заняться передержкой? Взвесила свои возможности, желания, прикинула возможности своей собаки.., но не учла, что там будет не просто вторая собака в довесок к первой, а будет своя + ДРУГАЯ собака. Со своей личностью, привычками, темпераментом, обменом веществ, режимом, понятиями о безусловных нормах, принятых в доме. И если что-то можно легко принять или быстренько перекроить,
Еще вот моя собака сильно обижается. Ничего не говорит, сидит, грустная или бредет на прогулке «за обозом», как промокший ослик. Сначала она спрашивала: «Мать, кого ты в дом притащила?», теперь не спрашивает, уйдет на балкон и там тихо смотрит в окно. И мне всех так жалко. Одного, что в «чужом доме» — ласковый такой, компанейский. Другую, что в своем доме на вторых ролях. Себя тоже жалко. Я не знаю, может, дискомфорт — это признак старости? Как сказала мне сегодня доктор биологических наук — важная такая. Трудно привыкать к новому, не хочется уже никаких экспериментов… Привыкла к своей собаке и кажется, что так и будет всегда, всегда…
Но что делать, буду привыкать, тем более что на четвертый день как-то легче и понятнее все. Дырки в лобешнике превратились в болячку с кровавой корочкой, мазала ему сегодня, он лоб подставляет, жмурится от удовольствия, похрюкивает, как человек с насморком. Видимо, за болячку задевать больновато, но в целом приятного больше, стоит, голову мне под руку подсовывает, а сам глаза жмурит, аж задремывает от чесательного кайфа. Я руку убираю, он сонно за ней головой тянется: «Гладьте меня, гладьте…»
Очень скоро породные особенности той или иной собаки уходят на второй план и начинаешь общаться с Сутью — как он смотрит, как он с тобой разговаривает, как беззащитный пузельник подставляет погладить, как радуется, как думает… Уже не замечаешь, какой он породы, а видишь живую душу, просто — завернутую в мех.
Какает парень с душой, с удовольствием, на каждой прогулке да не по разу, любо-дорого смотреть!
Пока стою — и Дарелл стоит. Делаю шаг, с той стороны поводка — рывок. Перетянуть его можно, но трудно. Он такой парень… стремительный. Ему хочется всего и сразу: обнюхать весь мир, снова вокруг земного шарика оббежать и снова обнюхать. У деревьев и гуляем. Я уже выучила все столбы в округе и даже высокую траву. Вчера снес дерево… Сухое, так, один ствол. Но ствол стоял уже который год, а шарпей наш неутомимый пробежал, поводком снес его к чертовой матери.
Самая большая проблема, она же смертельный номер — выйти из квартиры, дождаться лифта, дождаться пока лифт доедет до первого этажа, дождаться пока мы с Варварой пройдем три метра до входной подъездной двери, вылететь, как ракета, из подъезда, спикировать с высокого крыльца и скорей, скорей оросить лестницу и заборчик газона. Сильно опасаюсь, что когда-нибудь улечу с крыльца вслед за собакой. Я же привязана!
Яхонт наш скоростной несется так, как будто у него хвост горит. Он сносит всех вокруг! Буквально как ракета «земля-земля». Держу его, конечно, чтобы не улетел, но повисший на руке шарпей — это все же не йорк. Еще мне не нравится, что собака поднимают ногу сразу у крыльца. Мне кажется некультурным орошать лестницу, бетонную стену, бордюрчик в метре от подъезда. Оттаскиваю его, так он писает на ходу! Писнул — рванул… И главное, несется под деревьями, вчера чуть глаз не выколола. Себе.