Мы сделаны из слов
Шрифт:
– Не-е, – протянула Дана, обвела критическим взглядом подмокший пейзаж. – Погода какая-то не вдохновляющая. Я лучше курсовую по социологии напишу.
– Курсовую? – изумлённо переспросила Рита. – Придумала тоже. До конца семестра ещё далеко.
– Зато сейчас время есть, – нашлась Дана. – Всё лучше, чем в последний момент.
– Ну, смотри, – подруга не стала настаивать, хотя и поспешила тут же сообщить: – Но на завтра обещают тепло и солнечно.
6
На этот раз прогнозы не подвели.
– Неужели и правда курсовик писать будешь? – с сомнением уточнила Рита.
– Буду! – Дана демонстративно открыла ноутбук и махнула рукой в сторону входной двери. – Иди уже. Серёженька наверняка заждался.
Подруга послушно глянула в указанном направлении и всё равно упрямо протянула:
– Да-ан! Ну давай с нами. Или хочешь… – Но суровый тяжёлый взгляд заставил её замолчать на середине фразы и смириться. – Ну, как знаешь.
– Пока, – твёрдо произнесла Дана, но, когда Рита захлопнула за собой дверь, точно так же захлопнула крышку ноутбука.
Мысли никак не желали разворачиваться в сторону темы «Социальное пространство современного города», а вот в сторону просто пространства – очень даже, – требовали проветривания и перспектив для полёта, но Дана упорно, наверное, целых две минуты, торчала за столом, сосредоточенно хмурилась и кусала губы. Потом поднялась, медленно, так же медленно оделась и свалила из квартиры.
Одной тоже можно гулять. Так даже лучше – идти, куда хочется, думать, о чём хочется, молчать, а если уж совсем невмоготу, тихонько бормотать под нос, делясь размышлениями с высшим разумом, который всё слышит и видит. А можно ещё сесть на автобус или маршрутку и уехать. Куда? В принципе, куда-нибудь, без определённой цели, но…
Похоже, цель существует всегда, просто иногда и сам не подозреваешь, что даже вот так, не рассчитывая, не предполагая, стремишься именно к ней. И достигаешь.
Лавирование в толпе не прельщало, и Дана прошлась по бульвару, ведущему то ли к большому скверу, то ли к маленькому парку с неширокими засыпанными гравием аллейками. Народу здесь не так уж и много, вполне получалось никого не замечать, медленно брести и даже немного дурачиться, размахивая руками и нарочно шурша опавшей листвой, глазеть по сторонам или прямо вперёд, придумывая, что может встретиться в перспективе, не сдерживая фантазию. Но реальность как всегда её переплюнула, и Дана поражённо замерла на месте.
Можно было повернуть назад, пока он её не заметил, или аккуратно проскочить за спиной и побыстрее рвануть дальше.
А вот нифига! Если они опять пересеклись, не планируя, там, где это маловероятно, значит, определённо не случайно. Так надо было. А вот
Илья сидел на краю выложенного тёмно-серой мраморной плиткой парапета, вытянув ноги, засунув руки в карманы куртки. Подбородок приподнят и взгляд – прямо и вверх, над кронами деревьев – наверное, в небо или, отражённый от внешнего мира, в себя. Ветер тихонько ерошил светлые волосы.
Интересно, какие они: жёсткие или мягкие? Прикоснуться бы, запустить пальцы, провести сквозь лёгкие пряди.
Дана прорисовывала взглядом профиль. И всё-таки видеть – мало, тем более издалека. И даже если подойти поближе – тоже мало. Хочется не просто оказаться рядом, исключить любое расстояние, даже самое маленькое, дотронуться, ощутить. Неуправляемое стремление, почти до одержимости.
Странная любовь, слишком чувственная, слишком телесная. И откуда только взялась? Господи, они ведь едва знакомы, встретились всего два раза. А где же всё это: узнать друг друга, оценить душевные качества? Разве достаточно взаимных взглядов, нескольких малозначимых фраз?
Да что же с Даной такое? Запредельное. Она сама себя пугает: ну никогда же, никогда ничего подобного не было. И не должно быть, не бывает. И сил нет держать всё это в себе, запросто – взорвёшься или свихнёшься.
Опять одновременно снедало противоположное: страх и смущение оттого, что в любой момент Илья может развернуться и обнаружить, как Дана зачарованно пялится на него, и нетерпеливое ожидание – когда же наконец он почувствует, посмотрит в её сторону и без лишних слов всё поймёт. И вполне закономерно, что она ощутила заранее, за мгновение до того, как это должно было случиться.
Дана сделала шаг – создала впечатление, будто не стояла столбом на месте вот уже несколько минут, а просто медленно приближалась или, точнее, шла своей дорогой. Увидев её, Илья приподнял бровь, будто одновременно и поприветствовал, и спросил, почему она здесь.
Не рассказывать же ему теорию о неслучайности случайного, над которой недавно размышляла, лучше подойти поближе и тоже спросить:
– Ждёшь кого-то?
Запоздало возникло понимание, что, если Илья ответит «да», ей неинтересно будет знать, кого. Вот совершенно неинтересно. И вообще, надо было сказать что-то другое. Но он ответил:
– Нет.
– А что тогда делаешь?
– Ничего. – Голос был не совсем такой, как раньше. Глубокий, приглушённый, уютный и мягкий. В мыслях возникло слово «бархатный». Наверное, так и есть. Слышать его было удивительно приятно. – Можно ведь?
Дана пожала плечами, присела рядышком, но не слишком близко, тоже спрятала руки в карманы.
– Я как бы тоже – ничего. Просто гуляю, – сообщила она, рассматривая гравий на дорожке, и добавила через паузу: – Рита умчалась на свидание с Серёгой.