Мы спросим за всё ! Пограничный рубеж
Шрифт:
– Вот и нет отпечатков… Покружим ещё немного по улицам; сядем на частника и все… - дело сделано…
– А как с тем, что нас могли видеть – хотя бы когда мы выходили из машины, или когда от неё уходили ?
– А почему, ты думаешь, мы кружим по таким тихим улочкам, а я перевожу тебя с одной стороны улицы на другую ? А я заметил: как только кто то идёт нам навстречу – Маша тянет меня на другую сторону…
– Так мы невидимы ?! – обалдел я.
– Можно и так сказать… - согласилась ведьмочка – а насчёт этих… - вижу хочешь спросить, но фасон держишь: Я забрала у них всю силу – ВСЮ, без остатка… После этого от человека остаётся только кучка шлака… Вот таким было моё первое "боевое" крещение…
Остановили частника – далеко от "места преступления"; доехали до
Глава четвёртая
В чужое тело, как в своё…
Ещё ночью был очередной Шабаш, на котором мы выложились друг для друга по полной; заснули, обнявшись счастливые, а утром… Утром моя ненаглядная встала какой то не такой – вроде как растерянной. Я сначала не придал этому значения, а потом насторожился:
– Что случилась моя ненаглядная ? – не врубился я сначала – может чем обидел ? Недоработал ? Давай повторим ещё раз – укажи на ошибки… Машенька игривого тона не приняла, улыбнулась извиняюще:
– Да нет, мой повелитель… - выдавила она из себя – все было очень здорово… Я получила то, что всегда от тебя получала…
– Может тебе этого мало ? Тогда что случилось ? – всерьёз озаботился я – может ты заболела ? Маша покачала головой… - Ты беременна ! – воскликнул я. Она улыбнулась бледной, вымученной улыбкой:
– Ах если бы ! Но ты же знаешь – у ведьм не может быть детей… Да ты не переживай мой господин – это хандра накатила, скоро пройдёт… Не прошла: ни в обед; ни вечером… А утром Машенька не поднялась с постели… Лежала бледная, чуть не просвечивающая насквозь. Я заметался по квартире, не зная что делать ! Моя ненаглядная подозвала меня; усадила рядом; взяла за руку, заглянула в глаза – в самую душу:
– Ты прости меня мой любимый… - с нежностью прошептала она…
– Да за что прощать то ?! Ты не блажи давай – скажи что делать надо ! – закричал я в сердцах… Машенька с трудом подняла руку,
– Я тебя прошу – очень прошу: не перебивай ! Времени у меня осталось мало, а сказать нужно так много ! Скажи, что ты простишь меня за все, что я тебе сейчас скажу – мне так уходить будет легче…
– Прощаю тебя… За все прощаю ! – сквозь зубы выдавил из себя, стараясь не завыть в голос от бессилия: моя женщина уходит от меня куда то, а я ничего не могу сделать… Н И Ч Е Г О !
– Я ведь обманывала тебя… свистящий шёпот пронзал до самого сердца – не хотела: так получалось… Сначала обманывала, притворяясь, что люблю тебя, а сама искала возможности уйти обратно в свой мир… Потом обманывала тебя, уезжая одна на несколько дней: тогда, в Москве, я зашла в картотеку и нашла четырёх молодых женщин, похожих на меня, взяла их адреса… Первая – я привезла её документы… Я убила её ради документов и забрала её силу, оставив вместо неё только пепел, который я развеяла… Потом я ещё два раза ездила – уже к другим… - шептала она… Помолчала, собралась с силами и продолжила тихим голосом:
– Я не только силу у них брала, но и здоровье, молодость… Я их так подбирала, что они были моложе друг друга… Этот… он проклял меня так, что я потеряла своё долголетие и возможность инициироваться… Я стала стареть и стареть очень быстро… Эти женщины… они помогали мне… После каждой я, какое то время, не старела, но… сроки старения с каждым разом сокращались… В последний раз… убийство не дало ни силы, ни омоложения… Я убила её зря… Прости… Я смотрел на мою любовь и слезы текли по щекам: какое мне дело до всех этих женщин…
– Помнишь – та: Галка-давалка… Я обещала что она ничего не почувствует… Я обманула и её и тебя – я сняла с неё оцепенение: в астрал должен был вылететь крик – мой крик ! Крик страха и ужаса ! Прости меня за это… Маришка облизала сухие губы – я метнулся на кухню за водой !
– Я заставила тебя завязать узел; послать мешок поперёк течения… Я разбудила в тебе силу Ведьмака, хотя ты ей и не умеешь пользоваться. Никто тебя этому не учил… И я не знаю – как она в тебе отзовётся… А теперь главное: Моя фамилия Парфенова, звать Антонина, но по документам я – Макарова. Тонька-пулеметчица… Попала в плен в 1942 году; в Локотской республике, под немцами была палачом: расстреляла из пулемёта больше полутора тысяч пленных, партизан, женщин, детей… Глаза мои расширились от изумления ! Маша увидела и крикнула:
– Но это была не я ! Я в это время лежала в избушке в лесу ! Замолкла, облизывая губы… Приложил к ним бокал с водой…
– Я не Макарова… Бургомистр Локотской республики Каминский – это он -ведьмак ! Он уложил меня в лесную избушку, спрятал её ото всех, а моё сознание вложил в голову этой Парфёновой, как будто это я. И я в это верила ! Я только перед моим утоплением узнала правду – он сам мне её рассказал… А тогда: я убивала из пулемёта людей; я трахалась с кем попало и как попало, а он получал удовольствие от моих страданий и её чувств ! А когда ему хотелось – он приходил в лесную избушку и я выполняла все его прихоти ! Когда Красная Армия подошла к Локотской республике он вынул моё сознание из этой сволочи, вложил в меня и оставил меня там – в избушке, в коме ! Когда закончилась война – пришёл и внушил мне, что я получила свой дар от своей бабушки, которая умерла в войну… Вот только не было никакой бабушки – это он дал мне свою силу и стал за мной наблюдать. А потом… потом я стала его игрушкой…
– Я давно хотела тебе рассказать, но боялась что ты меня бросишь… Ведь ты у меня… она опять с трудом провела пальцами по моей щеке, стирая слезы – патриот своей Родины… Я решилась… Решилась рассказать все и… И уйти… Мне страшно ! Я боюсь, что не смогу выдержать и в высший момент наслаждения ты увидишь меня в моем истинном обличье – облике старухи… Я не хочу этого, боюсь – поэтому я ухожу… Вчера в обед… - она помолчала, собираясь с силами – мы поссорились, даже поругались… Вернее – я ругалась и кричала, что не хочу больше с тобой жить и уезжаю в Москву ! Вечером я села в поезд и уехала отсюда… Я развелась с тобой – ты сейчас свободен… - чуть заметно улыбнулась она… Как, зачем – я не понимал сказанного…