Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник
Шрифт:
Летучий отряд рейнджеров с майором Хоксом не дотянул до контрольной точки десантирования на бывший стадион около спортклуба на улице Пятидесятилетия комсомола, что в трехстах метрах от АтомгипроНИИ, где находилась лаборатория с элементами XL-установки. Их вертушка накрылась и упала… Герда очень ждала их прибытия и помощи к утру двадцать седьмого апреля.
И еще двое бродили по Зоне в те сутки после Четвертой Вспышки. Один из них – сталкер Бодайбо, отправившийся в пекло назревающей заварушки на помощь другу Тагилу и его сыну после таинственного сообщения на КПК. Враги были кругом, но умный и опытный
И неизвестный странник в черном одеянии, тоже блуждающий по Зоне с неопределенной целью, не раньше и не позже очутился в Туманске. Какие цели двигали им, пока никто не знал. Потому что увидеть его и остаться живым – мало кому удавалось в Зоне!
Этой глубокой страшной ночью плохо спали, напугавшись и намучившись за день, не только гости Туманска.
Ютился в глубоком водостоке акведука Лунинска командир погибшего квада Аперкорт. Здоровяк повредил одну руку и вывихнул другую, растянул лодыжку и сильно ударился головой. Гематома вылезла в полвиска, кровоточила и ныла, не позволяя спать, есть, думать. Его боевой товарищ недавно умер, отчаянно борясь за жизнь, но перелом шейного позвонка – штука страшная! Пепелевец так и пребывал в полубессознательном состоянии рядом с трупом Копоти, не в силах выбраться наружу по отвесной стене сливного колодца. С обреченностью и смирением он ожидал развязки и конца. Такого глупого и неожиданного конца своего существования.
В каморке «Теплого стана» на градирне маялся и готовился к смерти сталкер Бродяга, корчась в спазмах и тошноте. Адская боль рвала все внутренности и рвалась наружу, организм словно пытался переродиться, сбросить старую шкуру и вывернуться наизнанку. Мужик ужасно страдал, моля всех святых о быстрой смерти. И смерть уже дышала ему в лицо.
Ночью, уже под утро, на КПК всех, кто находился в Зоне, пришло странное сообщение. Без подписи, без обращения – просто сжатый, емкий текст. И то, что там было написано, одних повергло в шок, других расположило к размышлениям, а третьих заставило резко изменить свои планы и цели.
«Срочно в Туманск. Улица Войнича, 13. Там то, что ты ищешь. И это только твое…»
И кому из тысячи семисот тридцати человек, пребывающих в настоящее время в Зоне, могло прийти в голову написать такое?! Такую чушь… но такую сладко-манящую, притягательную чушь! И уж никто точно не догадывался, что скинул по сети это сообщение совсем не безымянный абонент, а «Бастион».
Глава 9
Зона. 26 апреля 2016 года
– Ни хрена себе фамилия! – у Холода аж челюсть отпала.
– Офиге-е-ть.
– Атас-с.
– Да ладно-о?
– Не дури, братишка.
– В смысле? – Никита на миг потерял дар речи. – Давай, Корсар, без шуток.
На сталкера продолжали сыпаться недоуменные вопросы, взгляды, граничащие с испугом и недоверием. Пока бойцы
– Извините, я сейчас. Минуту.
– Эй, дядя. Сказал «а», говори «б», – окликнул его Ден, разводя руки.
– Минуту, иначе я щас кончусь, – сказал Корсар, заходя за дверь лаборантской.
Никто не видел, в чем он там ковырялся и чем бренчал, но через минуту сталкер снова показался, неся в руке завернутый в фольгу предмет.
– Не может быть! Этого не может быть, – шептал ученый, открыв рот и потирая виски и лоб, – я не мог так просчитаться. Мы не могли ошибиться! Нет. Неужели мы в шестнадцатом году?!
– Да примолкни ты там, очкарик, – цыкнул на Мешкова Ден, – уже два дня тошнит от тебя. Ты, мля, затеял все это, из-за тебя…
– Отставить, Холод, – прервал злую тираду напарника Истребитель, затем посмотрел на Козуба. – В таком нокдауне я еще ни разу не был. Что я еще не знаю, Подпол? Говори ты.
– Стойте, ребята. Только не собачьтесь здесь. Не место и не время, – прохрипел Корсар, добравшись до стола, – щас расскажу и сообща разберемся во всем. Потом будете ребусы свои решать да виноватых искать. Мне надо подшаманить себя, пока кирдык не настал с этой радиацией гребаной!
– Радиацией? Тут что, радиация до сих пор? – зло воскликнул Родион.
– Не понял?! – Баллон сплюнул на пол и упер руки в боки.
Видок у толпы был тот еще. Атмосфера накалилась, суровый климат бункера готов был взорваться. Кто-то матерился, другие сетовали на проклятую жизнь и поход, были и такие, кто начал хвататься за ножи, сжимать кулаки и угрожать ученому и Подполу.
– Я сказал, отставить зубоскальство свое. Холод, на место-о! Баллон? Всем оставаться на своих местах. Разберемся. – Никита дергался сам и чувствовал, что народ напружинен не меньше него. – Корсар?
– Минуту, командир.
– Ты запарил со своими мину…
– Холод. Заткнись, я сказал. На тебя страна смотрит, народ, девчонка пялится, а ты хуже истерички. Стой там, нетерпеливый ты мой.
Никита начал кипятиться и сам. Все уставились на сталкера, с нетерпением ожидая окончания его манипуляций и не обращая внимания на ворчащего Мешкова.
Корсар тем временем достал из фольги коричневую грушу, прилег на столешницу и водрузил диковинный предмет себе на грудь. Сам вытянулся, закрыл глаза и замер.
– Ядрен батон.
– Атас!
– Ни фига себе – сказал я себе.
Отряд разом охнул и шевельнулся, когда эта странная вещь на груди сталкера мигнула и налилась оранжевым цветом, причем приятный теплый матовый свет шел изнутри нее и, казалось, прочеркнул все нутро бункера.
Корсар чуть вздрогнул, сморщился, желваки на его скулах заходили, кулаки побелели. Он натянулся в струну, но не уронил грушу. Видно было, что ему больно, что он терпит, может быть, адские мучения.
Даже Мешков ошалело пялился на это представление, забыв про все на свете. Аж вспотел и онемел от неподвижности. Как, впрочем, и все остальные.