Мы умираем за Игниум
Шрифт:
— Тридцать человек будет в десанте, — сказал он. — В основном наёмники, так что не выпускай нас близ деревень, а то начнут мародёрить, если я не услежу. Ждём команды о погрузке.
— Понял, — ответил я. — Сначала осмотрим. Ян, забрось сумки в кабину, да глянем. Записывай замечания.
Ригга была в идеальном состоянии, насколько может быть в идеальном состоянии машина, построенная несколько сотен лет назад. Боевые шрамы видны то тут, то там, но нет ничего такого, что может повлиять на наш поход.
— Вроде бы всё нормально, — сказал
— Нет, — я подозвал механика и обратился к нему: — Нужно поменять силовые кабели в районе правого несущего моста, они передавлены.
Механик с неудовольствием на меня посмотрел, но кивнул.
— А ещё, в десантном отделении чрезмерно жарко, — добавил я. — Почините, пожалуйста, вентиляцию.
— Кому до неё дело? — механик хмыкнул.
— Мне, — сказал я.
— Это займёт час, не меньше. Там надо крыльчатку менять, и ещё много чего.
— Я подожду.
Я скрестил руки и облокотился на ногу ригги. Недовольные механики начали работы, но офицер неожиданно посмотрел на меня с удивлением и уважением.
— Для чего эта задержка? — спросил Ян. — Вентиляция десантного же не влияет ни на что.
— Знаешь, как там будет жарко во время перехода. Десант с ума сойдёт от такой жары, а им внутри долго торчать.
— Ну и что, это же всего лишь наёмники, что им будет?
Я поперхнулся от удивления и смерил парня взглядом.
— Ты это серьёзно сейчас сказанул? — спросил я.
— Да, — Ян невольно отступил на шаг, вылупив на меня непонимающими глазами. — А что такое, Марк? Что-то не так?
Я едва сдержался, чтобы не встряхнуть его за грудки. «Это же всего лишь наёмники, что им будет?». От этой тупой фразы захотелось что-нибудь сломать, например, чьё-нибудь лицо. Я же до сих помню, как тогда, весь забрызганный кровью, выбирался из ригги, перелезая через изувеченные тела тех, кому тогда повезло меньше.
Ведь мне это снится почти каждую ночь.
— Слушай, — прошептал я, силясь не кричать. — Они сидят в ноге, зная, что когда откроются двери, им придётся идти в бой на почти верную смерть. А при серьёзном обстреле большая их часть погибнет, потому что риггам в основном стреляют в ноги, где сидит весь десант. Одно серьёзное попадание, и их там надо будет лопатой собирать, в такую кашу они превратятся. И они умирают за тебя в том числе, пока ты сидишь за метром брони. Помни об этом, Янек.
— Я, — озадаченный Ян мялся с таким видом, будто хотел сбежать. — Я просто никогда…
— И неужели люди, большинство из которых погибнет в первом бою, не заслужили хотя бы проехать с работающей вентиляцией. Или они должны умирать от жары?
— Прости, Марк, — сказал Ян, опустив голову. — Я был неправ. Я просто никогда не думал об этом.
— Никто не думал, — я горько усмехнулся. — Никто никогда об этом не думает.
— Прости. Ты прав, как всегда. Я обдумаю всё, что ты сказал. Ведь они же могут умереть, — Ян сглотнул и продолжил: — Вместо меня.
— Ладно, — я похлопал
— Случайно услышал ваш разговор, — к нам со спины подошёл Кэлвин Рэгвард, третий человек в нашей команде. — И думаю, что Марку надо так же проникновенно побеседовать с каждым наследником в этой Академии.
Он засмеялся, но взгляд оставался серьёзным.
— Потому что у нас людей никогда не ценят, — закончил он. — Но неважно. Я выгреб столько жрачки, сколько смог унести, нам этого хватит на две недели?
Я посмотрел на сумку.
— Давай-ка лучше ещё такую же, и тогда точно хватит.
— Понял, командир, — Кэлвин усмехнулся. — Когда выходим?
— Примерно через час. Ян, проверь пока снабжение, все баки должны быть полными под завязку. Снаряды тоже пересчитай.
Ремонт вентиляции занял около часа. У ног ригги выстроились около тридцати вооружённых человек. Большинство без формы, у многих совсем древние однозарядные винтовки. Наёмники, наверняка многие из них с Дискрема, как и я. К счастью, знакомых лиц нет.
Десант ригги рассаживался по отсекам, который находился в каждой ноге. Представляться солдата я не стал, нет смысла. Анри говорил, что панибратское отношение к десанту не поможет получить их уважение, только усмешки со стороны людей, которые так находятся так близко к смерти. Так что лучший вариант для обеих сторон — вежливость, профессионализм и внимание к остальным.
— Погрузка закончена, — доложил офицер.
Большую часть времени он будет сидеть отдельно от десанта, в бронированной капсуле с оптикой и пулемётом, которая находилась внизу "живота" ригги. Такой своебразный пах, который десантники меж собой называли яйцами, а командира внутри другим словом, грубым, но очень конкретным. Но Яну я этого говорить не стал, а то у парня самое страшное ругательство — слово «задница».
— Порядок такой, — сказал я своей команде, когда мы забрались в кабину. — Идти будем круглые сутки, остановки редкие, по просьбе десанта. Я вывожу машину. Ян, ты второй пилот, будешь мне помогать, а ты, Кэлвин, пока отдыхаешь. Через восемь часов Ян садится на моё место, Кэлвин на место Яна, а я иду спать. Меняемся каждые восемь часов. Всё понятно?
— Да, — ответили оба моих подчинённых.
— Ну и отлично, — я сел за пульт и провёл рукой по рычагам. — Как же давно не управлял катафрактом. Даже соскучился.
* * *
Не знаю, как мои благородные спутники, но я прекрасно высыпался на импровизированной койке в кабине. Хотя это просто несколько досок, на которые мы набросали свои куртки и спали по очереди.
Я уже проснулся, теперь просто валялся с закрытыми глазами, вытянув ноги. Первую ночь я постоянно вскакивал, побаивался, что Ян загонит риггу в какую-нибудь яму, откуда мы не сможем вылезти. Но что Ян, что Кэлвин вели машину уверенно, я и уже привык спать во время своего отдыха.