Мы в город Изумрудный...
Шрифт:
— Может, хватит издеваться? — не выдержал я. — Заканчивай, я уже вылечился.
— … вытянуть не могут, — как ни в чём не бывало продолжал рассказчик. — Позвала тогда Бастинда Летучих Обезьян. Колобок за Дровосека…
Я демонстративно зажал уши руками. Но деда это не смутило, и он распевно и обстоятельно продолжал дудеть в ту же дуду. Минут через десять я убрал руки, наивно понадеявшись, что сказка подошла к концу.
— … и вытянули Дровосека. Покатился Колобок дальше. А навстречу ему
— Колобок, Колобок, я тебя съем.
— Я от Гингемы ушёл, я от Урфина ушёл, от Виллины ушёл, от Жевунов ушёл, а от тебя, Людоед, и подавно…
— Всё-всё-всё, — замахал я на рассказчика руками. — Это можно пропустить! Давай сразу про Гудвина.
— Нет, — возразил он. — Так нельзя. Сказка ленивых подгоняет, а торопливых осаживает. Потому слушай дальше. Катится Колобок, а навстречу ему Лев…
Монотонное и дотошное перечисление всех желающих полакомится чёрствым колобком могло свести с ума кого угодно. Время от времени слух у меня отключался сам собой, и я видел только шевелящиеся губы.
— … на Калиновом Мосту через реку Смородину, — разливался соловьём рассказчик. — Сидит там Чудище-Саблезубище о семи клыках, о четырёх хвостах. И говорит оно человеческим голосом:
— Колобок, колобок, я тебя съем.
— Погоди хвалиться, — отвечает ему Колобок. — Как бы не осрамиться.
Сошлись они на том мосту не на жизнь, а на смерть, и бились без продыха три дня и три ночи. Срубит Колобок один зуб — на том месте два других появляются. Срубит два — четыре вырастают. Срубит четыре — сразу восемь скалятся. Рассердился Колобок…
— Я сейчас тоже рассержусь, — пообещал я и попытался проснуться. К сожалению, ничего из этой затеи не вышло.
А вредный дедок продолжал, ехидно ухмыляясь:
— Долго сказка сказывается, а ещё дольше дело делается. Прикатился Колобок в Изумрудный город, постучался в ворота стуком молодецким и спрашивает:
— Кто-кто в городе живёт, кто в Изумрудном живёт?
— Я, Гудвин Великий и Ужасный.
— Я, Дин Гиор, длиннобородый солдат.
— Я, Фарамант, страж ворот.
— Я, Элли, Фея убивающего домика.
— Я, Чарли Блек, Великан из-за гор.
— Я, Лан Пирот, учитель танцев.
— Я, Урфин Джюс, огненный бог Марранов.
— Мы, семь подземных королей.
— Я, Руф Билан, самый главный предатель. Чего тебе надобно, пряник?
Мне бы с правителем вашим потолковать, — говорит Колобок. — Просьба у меня к нему великая.
— Дашь мне отщипнуть от тебя кусочек, открою тебе тайную калитку.
Колобок дал отщипнуть кусочек, Руф Билан и впустил его в город.
Прикатился колобок к Гудвину. А там на троне — говорящая голова.
— Выполню я твоё желание, коли ты прежде выполнишь моё, — говорит ему голова. — Отправляйся к
Делать нечего, покатился колобок в Фиолетовую страну. А навстречу ему волки:
— Колобок, Колобок, мы тебя…
Я зарычал и протянул к дедку руки. Но он очень ловко увернулся, пихнул меня в плечо своей балалайкой и сказал вдруг детским голосом:
— Папка, ну хватит спать, мне скучно.
Никогда ещё я не просыпался с таким удовольствием!
— Ты кто? — спросил я у стоящей передо мной почти точной копии моей дочери.
— Элли, — ответило растрёпанное чудо. — Я прилетела из Канзаса к тебе в гости.
— Оленька, — обрадовался я, обнимая дочь. — А где мама?
— К Бастинде в гости ушла.
Бастиндой мы с ней называли нашу соседку со второго этажа, очень вредную одноглазую бабку, которой моя жена постоянно оказывала мелкие медицинские услуги: измеряла давление и проверяла срок годности нескончаемых лекарств и таблеток.
— Чем ты здесь без меня занималась?
— Книжку читала.
— «Волшебник изумрудного города»? — с ужасом догадался я.
— Нет, — помотала головой Оленька. — Волшебник мне уже надоел. Я теперь про Карлсона читаю. Только одной скучно. Давай вместе.
Боже, какая мука воспитывать!
— Ну, давай, — согласился я, ещё не догадываясь, на что я себя обрекаю, и что меня ждёт уже в очень ближайшем будущем.