Мы вернемся
Шрифт:
– Что, простите?
– Мы сами выберем, если вы не против. – Эван вклинился между ними, спасая Элис от назойливого продавца, а того – от тяжких телесных.
– Пожалуйста, – фыркнул усатый и показал рукой на огромное зеркало.
Элис задумчиво разглядывала представленные модели, пока Эван выбирал варианты.
– Не знаю, я подобрал на свой вкус… Надо же с чего-то начать. – Он протянул ей парик из темно-рыжих длинных волос. Элис натянула его на голову, морщась от прикосновения силиконовых полосок к коже, и посмотрела на себя в зеркало. Глаза сразу заиграли по-новому,
– Ну как?
– Тебе идет. Правда, с таким выражением лица да еще и с рыжими волосами во времена инквизиции тебя определенно бы сожгли. Как ведьму.
– Я бы на твоем месте не нарывалась, я же и отомстить могу. Как ведьма.
– Унесу-ка я его с глаз долой подальше от тебя. – Эван помог снять рыжее чудо с головы Элис и ретировался. И тут ей на глаза попался роскошный парик из длинных светлых волос, отливающих золотом, завитых ровными большими локонами. Она тут же примерила его и не смогла сдержать смех.
– Что такое? – Эван появился очень вовремя.
– О, мой сладкий, дорогой Эван! – Элис хлопала глазами так активно, словно у нее был нервный тик. – Я так рада тебя видеть, любимый мой, – щебетала она. – Что же ты стоишь, почему не обнимешь свою любимую Арианну, милый?
– Я тебя ненавижу! – Эван закатил глаза. – Сними немедленно и перестань кривляться.
– Оу, мой пупсичек злится!
– Элис! – Прорычал Эван, благо – совсем беззлобно. – Смотри, я тебе подыграю и расцелую «мою любимую Арианну»! Представляешь масштабы драмы, устроенной тобой?
– Один – один, – сдалась Элис.
– Есть надежда, что ты когда-нибудь забудешь эту историю? – как бы между прочим поинтересовался Эван.
– Никакой, – в тон ему ответила Элис.
– Ясно. Давай сюда это недоразумение.
– Держи, пупсичек!
И пока Эван, ругаясь не совсем приличными словами, возвращал на место парик, Элис бездумно примеряла другие варианты. То ли она так привыкла к виду лысой головы в отражении, то ли все эти муляжи причесок ей не подходили, но с каждой новой примеркой настроение все сильнее стремилось к нулю. В очередной раз взглянув на себя в зеркало, она так и застыла. Удлиненное русое каре с косой челкой. Именно так она выглядела в другой жизни. Еще до того, как на голове не осталось ни одного родного волоска.
– Тебе очень идет. – Эван стоял чуть поодаль, внимательно рассматривая ее отражение и мягко улыбаясь. Элис поправила челку, пригладила несколько прядей, и тут ее подбородок предательски дрогнул от надвигающихся слез. Она чувствовала себя так, словно она дома, словно ничего не было: ни ужаса болезни, ни изматывающих больниц, ни преждевременной смерти и странного нового мира. Будто она все еще та улыбчивая студентка, счастливо живущая в съемной квартирке с любимым человеком, не сильно задумывающаяся о глобальных вопросах. Но пальцы чувствовали чужеродность этих волос, глаза замечали, как криво сидит на ней парик, а память – безжалостная стерва – подбрасывала самые ужасные воспоминания недавнего прошлого. Ей уже не стать прежней, не вернуться в
– Что случилось? – В его глазах и голосе было столько неподдельной тревоги, что Элис даже стало стыдно, что она так напугала его.
– Ничего нового. Воспоминания, скорбь о самой себе и парик, который до ужаса напомнил мне мою прическу еще до болезни.
– Прости. Я не хотел сделать тебе больно.
– Вот только не надо этих «это моя вина». Это просто случайность и мои расшатанные нервы. Ты из всех сил стараешься помочь мне, всем нам, но иногда забываешь, что ты просто человек и оградить всех от плохих воспоминаний и дурного настроения не можешь.
– Пришло время тебе воспитывать меня? – Эван приобнял Элис, другой рукой вытирая с ее лица остатки слез.
– И если ты сейчас же не отведешь меня поесть, то это затянется надолго. – Ее бравада трещала по швам, но Эван уже второй раз за сегодняшний день не акцентировал на этом внимание, за что Элис была ему очень благодарна.
– Ну уж нет! Вон там подают отличные комплексные обеды, так что твой милый рот замолчит на ближайшие полчаса, я надеюсь. – И они направились к тому кафе, на которое указал Эван, чтобы поесть и немного привести мысли в порядок.
По дороге домой Эван изо всех сил пытался развеселить ее, так что все тяжелые и важные размышления Элис решила отложить до вечера, когда она сможет остаться одна, сделать себе кофе и попытаться разобраться с каждой тревожащей ее мыслью. Когда они вошли в свой нагретый за день солнцем дом, то застали большинство соседей в гостиной. Не было только Ирга, что не удивляло и радовало, да Астора. Родж, чумазый после работы в автосервисе, устало вытянул ноги, сидя в своем любимом мягком кресле. Он первый и заметил вошедших.
– О, еще одни голубки вернулись!
– Роджер, будь другом, заткнись. Мы не голубки. – Элис прошла в гостиную и уселась на подлокотник другого кресла, где Костра вязала плед.
– Вы же голодные! – тут же засуетилась она, но Элис не дала ей встать.
– Мы в городе поели, Костра, не переживай. Там, правда, не так вкусно, как у тебя, – Эван сел перед ней на ковер, – но мы немного загулялись, так что выбирать не пришлось.
– А где вы были? – Вик, уже спокойная, сидела в кольце рук Ветра, положив голову ему на плечо. От этой картины внутри Элис разливалось спокойное тепло.
– Эван хотел подобрать мне парик. Но не вышло. Хоть меня и раздражает моя прическа, вернее, отсутствие оной, на парик я не согласна. Не мое.
– Ну и правильно, милая. Тебе он совершенно ни к чему. Ты и так прекрасна. – Костра вела себя словно мама: в любой ситуации ее ребенок красивый и замечательный. Даже если этот ребенок – один из девяти случайных соседей, которых Костра пыталась согреть.
– Мы еще кое-что придумали за время прогулки. – Элис благодарно улыбнулась Костре и тут же перевела тему – не время снова укутываться в грусть.