Мы все худели понемногу
Шрифт:
В общем, в один прекрасный день Неля проснулась счастливой. Во-первых, месье Бишо оказался неплох в постели. Во-вторых, ей не надо идти на работу. Не надо задумываться, где взять хлеб насущный. У нее есть свой собственный, отдельный от мужа банковский счет, на котором буквально ежедневно прибавляется солидная сумма. Также муж переписал на ее имя один из домов. Жизнь прекрасна. Наконец-то можно расслабиться.
И Неля стала сбрасывать вес. Она ничего не делала для этого. Напротив: каждый день они с мужем ходили по ресторанам, с удовольствием дегустировали
* * *
— Я не утверждаю, что всем российским женщинам за границей живется чудесно, — сразу оговорилась Кира. — Чаще бывает обратная ситуация: иностранцы используют жен из стран «третьего мира» как бесплатную рабочую силу. Порой русские девушки и женщины попадают в финансовую зависимость от сумасшедших или половых извращенцев. Но Неле действительно повезло. Я вам как психолог гарантирую: когда у вас будет счастливая, обеспеченная жизнь, вы сами собой похудеете. Безо всяких диет и упражнений.
Ну, спасибо, утешила. Боюсь, что такое мне светит только в следующем земном воплощении. Ладно, вернусь-ка я лучше к своему расследованию.
— Кира, наверное, тяжело вам с Женей приходилось без отдельной квартиры? — завела я.
На лицо девушки опять набежала тень.
— Незадолго до своей смерти Женя купил квартиру. Правда, там был хитрый механизм собственности: сначала надо было дождаться, пока умрет ее владелец. Но Женя строил радужные планы, мы с ним с удовольствием ходили по мебельным магазинам, присматривали будущую обстановку.
— Наверное, теперь вы можете претендовать на наследство? — закинула я крючок.
— Я? А при чем тут я? У Жени есть родной брат. И потом, он еще не развелся с женой.
Меня будто током ударило.
— Не развелся? Так он был женат? А кем же ему доводились вы? Я думала...
— Я — невеста, — гордо вскинула голову Кира. — А жена у него — настоящая ведьма! Женя всегда вспоминал про нее с содроганием. Они уже давно не живут вместе, просто формально остаются в браке. Он потому и оттягивал развод, чтобы лишний раз с ней не встречаться. Бывают же такие ужасные женщины!
— А чем она уж такая ужасная?
— Ну, я не знаю, Женя в подробности не вдавался. Но он однажды сказал: «Если бы меня опять заставили с ней жить — застрелился бы!»
Вот это номер! Все мои подозрения насчет жены Привалова, возможно, и справедливы, вот только ищу я ее совсем не там, где следовало. И не исключено, что Евгений Николаевич все-таки поддерживал отношения с дражайшей половиной, хотя и скрывал это от своей новой пассии.
— А вы уверены, что они не перезванивались? Подумайте хорошенько: эта женщина могла каким-то
— Не могу твердо сказать, — растерялась Кира, — просто не знаю...
— А как ее зовут? Где живет?
Кира развела руками:
— Как зовут, не знаю. Женя никогда ее по имени не называл, странно даже. Наверное, настолько ее ненавидел. А где живет... Могу только на пальцах объяснить. Дело в том, что однажды мы с Женей шли в районе Шаболовки, а он поднял голову и говорит: «Видишь то окно, на четырнадцатом этаже, с красным абажуром? Здесь живет моя бывшая». И все.
— Ну ладно, объясняйте хотя бы на пальцах, — вздохнула я.
Глава 32
Сорок пять минут спустя я стояла около многоэтажки по улице Лестева и пыталась разглядеть красный абажур. По словам Киры, он должен находиться на четырнадцатом этаже, во втором окне слева. Довольно бессмысленное занятие, если учесть, что сейчас середина дня и никто из жильцов еще не включил свет.
Наверное, лучше сразу подняться наверх. Вот только никак не соображу: в какую квартиру мне звонить? Придется воспользоваться помощью общественных дежурных, которые всегда на боевом посту. Я имею в виду бабулек на лавочке.
— Добрый день! — обратилась я к стайке пенсионерок. — Не подскажете, вон то второе окно на четырнадцатом этаже — это какая квартира?
— А зачем тебе? — проявила бдительность старушка в коричневом пальто.
— В суд на них подавать буду! — зло ответила я. У пенсионерок сразу загорелись глаза, и они окружили меня плотным кольцом. — Вчера из этого окна на моего мужа выкинули какую-то железяку, он теперь в больнице с проломленным черепом лежит.
Старушка в коричневом пальто сочувственно защелкала языком, однако бдительность не потеряла:
— Это когда же было?
— Ночью, — догадалась я ответить, — во дворе никого не было.
— Да в той квартире одинокая женщина живет, вроде порядочная, — заспорила пенсионерка в зеленом пуховике.
— Не знаю, какая она порядочная, — сварливо отозвалась я. — Пусть компенсирует ущерб! Так какая квартира?
— Девяносто шестая, — в один голос сказали старушки.
А пенсионерка в коричневом пальто даже проводила меня до подъезда и набрала код на домофоне. Наверное, она была у них главная.
Я позвонила в дверь номер 96. Господи, быстрей бы все это закончилось! Я устала как собака, надоело мне шастать по всему городу, я хочу домой, хочу ничего не делать, хочу пирожное...
Дверь распахнулась, на пороге стояла... Ксения Горная.
— Ты что здесь делаешь? — оторопела она.
— А ты?
— Вообще-то я здесь живу.
Та-а-ак... Час от часу не легче. Надеюсь, что это какая-то ошибка.
— Пройти можно? — спросила я.
— Ой, проходи, конечно! Просто я так удивилась, когда тебя увидела. Ты ведь у меня впервые? Раздевайся, вот тебе тапочки. Сумку положи сюда...