Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
— Я могу назвать тебе две причины, из-за которых тебя может тошнить…
— Даже не думай развивать эту тему, — прошептала Гермиона, приложив руку к животу.
Тео мысленно усмехнулся. Не думай развивать, конечно, Цветочек, ты бы больше хотела поговорить про сожженное письмо. Он обернулся на Грега и, убедившись, что тот не смотрит, завел ей мягкую прядь волос за ухо и шепнул:
— У меня в меноре есть много места под детские комнаты…
Грейнджер замерла, растерянно глядя на него. Моргнула. Сглотнула. Кончики ее ушей покраснели, а лицо, наоборот совсем побледнело и даже
— Знаешь, у отца остались мои погремушки… — Теодор прикусил губу и с весельем взглянул в её сторону. — Такие крохотные, из слоновой кости, с какими-то гремящими шариками внутри. Мне всё время в детстве хотелось их разбить и посмотреть, что там за шарики, но папа наложил на них ударопрочное заклинание…
Гермиона, кажется, его не слушала, а только напряженно следила за руками Драко. За его длинными, совсем неаристократично ободранными пальцами, которые чистили чеснок от сухой шелухи. Чеснок. Она с отвращением смотрела, как Драко разделил его на белые, гладкие зубчики и влажно хрустнул ими, выдавив сок в миску. По комнате тут же поплыл острый, тошнотворный запах.
Грейнджер резко оттолкнулась от стола и побежала в ванную. Тео проследил взглядом, как кудрявая копна волос скрылась за дверью, и расслабленно улыбнулся. Он только что выиграл им около получаса спокойного времени. Вполне достаточно, чтобы разобраться и выработать общую тактику поведения.
— Что было в том письме, Грег? — по-деловому сухо спросил он, перейдя сразу к делу.
Гойл осторожно посмотрел на дверь, за которой скрылась Гермиона, отложил журнал в сторону и подошел к окну.
— Кто его знает. Я ж не читал. Наверняка ничего хорошего. Антонин публично запретил Пожирателям устраивать вендетту. Мы также публично нарушили его запрет. Плюнули в сторону его авторитета. Ему теперь нужно продемонстрировать всем, что случается с отступниками… — Грег притих, напряженно всмотрелся в окно, словно что-то заметив, но покачал головой и продолжил: — Кстати, сова принесла ещё письмо от Люциуса.
— Сожги его, — меланхолично отозвался Малфой, выливая смесь на сковороду. Омлет аппетитно зашкворчал, а в воздух взметнулись капельки раскаленного масла.
— Если мы не явимся, то нас приведут силой, — Грег постучал массивным пальцем по стеклу, призывая всех взглянуть на улицу. — Гляньте, его ученики уже стоят у нас под окнами.
Нотт подошёл к Гойлу.
— Защиту смогут пройти? — холодно спросил он.
— Нет, — уверенно ответил тот.
Драко накрыл сковороду крышкой и встал рядом с ними. В темноте зимнего вечера за окном отчётливо виднелись пять чёрных силуэтов, стоящих на снегу. Эти идиоты напялили на себя пожирательские мантии и серебряные маски, которые, словно подарочная упаковка, поблескивали в свете далеких фонарей. Нарядились как на рождественскую вечеринку. Ещё бы омелу на шею себе повесили. Клоуны.
Стоять зимой с металлической пластиной на лице было очень сомнительной затеей. Несмотря на все заклинания, железо свои физические свойства не утрачивало. Разбить после удара
— Антиаппарационный барьер?
— Наверняка, — Грег поморщился, словно от этой мысли ему стало по-настоящему больно. — Но если у нас защита дома не повреждена, то мы всё ещё можем аппарировать отсюда.
Теодор проследил взглядом, как один Пожиратель смерти отошёл от остальных, уверенным шагом двинулся к дому и, остановившись в дюйме, заглянул в окно на первом этаже. Плохо дело. Уродец смотрел внутрь так, словно действительно мог видеть здание. Возможно, охранные чары были не так надёжны, как думал Гойл.
— Похоже, что-то повредило защиту. Смотри, пухляш стоит у окна Бруно и, кажется, видит дом. Ты бы пошёл, проверил свою клинопись. В квартире у старика явно какая-то помеха.
Гойл встрепенулся и без лишних слов двинулся на выход, но Драко тут же поймал его за локоть.
— Сначала накинь на нас что-нибудь покрепче, — попросил он и развернулся к Нотту. — Надо убрать этих убогих отсюда.
Теодор молча кивнул. Малфой был прав. Если защита на доме повреждена, то Гойл вряд ли успеет восстановить её. Для него нужно было выиграть время. Пока он ковыряется, эти антониновцы могут попасть внутрь через первый этаж. Лучше было бы воспользоваться эффектом неожиданности и навязать им дуэль на своих условиях.
Кончики пальцев зазудели от предвкушения и азарта. Тео взмахнул палочкой, призывая с полки свою портупею, и накинул кожаные ремешки себе на плечи. Матильду следовало разместить поближе, взять пару зелий и защитных амулетов. Нотт застёгивал пряжки и наблюдал за улицей. К окну на первом этаже уже подошёл второй Пожиратель смерти и упёрся лбом в стекло, разглядывая что-то внутри. Защитные чары точно были повреждены и, видимо, времени до того, как уродцы проникнут внутрь, оставалось совсем немного. Теодор застегнул на себе последнее крепление и вздохнул. Если бы он мог выбирать из всевозможных противников, то последние, с кем хотел бы встретиться, — это ученики Долохова. Баланс физической и магической атак. Зная школу Антонина, он мог с уверенностью сказать, что сегодня шанс получить Аваду у них был намного меньше, чем оказаться с пробитой головой. Ни того, ни другого совсем не хотелось.
— Плохо портупею застегнул, опять свалится, как в прошлый раз, — Драко подошёл к Нотту и привычным жестом подтянул ремешок на его плече. — Если снова потеряешь всё, то я тебе сам шею сверну. Надоело уже.
Теодор закатил глаза. Кто бы говорил. Малфою всегда невероятно везло на режущие проклятья, и он хлебал кровевосстанавливающее литрами практически после каждого рейда. Они даже специально для него закупали побольше, но сейчас в их запасе почти ничего не оставалось, а Драко наверняка получит какое-нибудь острое проклятье в печёнку.