Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
И Тео слушал. Крестраж был прав. Домой его нести не стоило — легилимент легко попадёт под его влияние, а снова иметь дело с неадекватным Драко…
Отдать Гермионе, как послушный мальчик? Что Грейнджер, что Малфой ничего не понимали. Нет. Крестраж можно оставить себе. Сместить Антонина, стать его преемником, поставить фамилию Нотт выше Малфоев…
Амулет пел в руке. Просто делай что хочешь. Потому что можешь. Потому что хочешь.
Пусть Драко думает, что он всё контролирует, пусть их аврор строит свои маленькие планы. А Тео может внести в их ситуацию чуточку хаоса, поджечь всё и посмотреть, что из этого выйдет.
Нотт
У него было ощущение, что он Феликс Фелицис хлебнул. Крестраж вёл его вперёд, и, казалось, за спиной выросли крылья.
Это стало третьей ошибкой — слушаться тупую железку. Что она вообще могла знать?!
Антонин, завидев на пороге бывшего ученика, долго думать не стал и сразу же вызвал всех своих деточек. Кровожадный ублюдок не дал Тео даже рта раскрыть, и теперь он прижимался к дереву, пытаясь воззвать к своей удаче. Вся толстовка промокла от дождя и неприятно липла к телу, а некогда кудрявые волосы покрылись тонкой коркой льда.
Ученики Антонина уже активировали поисковые чары и подбирались всё ближе к его укрытию. Палочку он потерял несколько ярдов назад, когда его зацепило Конфринго. Рана на боку болела, ещё и Малфой отобрал Матильду. Что делать, что делать… Теодору нужно было как-то убедить Долохова выслушать его.
Он слышал тихие шаги по мокрому гравию. Ближе и ближе.
Тео вновь порылся в карманах, достал бумажку. Пусть палочки у него не было, но рунная магия тем и хороша, что можно колдовать в любом месте, лишь бы были под рукой удобные материалы. Этикетка от носков вполне сойдёт.
Он порезал себе палец острым камешком, найденным под ногами, и начертил кровью маленькую руну огня. Главный ингредиент — кровь — являлся лучшим проводником волшебной энергии, даже лучше, чем палочка. Нотт затолкал бумажку в дупло дерева, прибил более-менее сухой листвой, сорванной с веток, и послал слабый импульс магии.
Дерево затрещало, заискрило, а через пару секунд вспыхнуло, словно сухая тростинка. Сердце забилось часто, посылая дофамин к мозгу, будто Нотт нюхнул магловского наркотика. Голова закружилась и резко стало как-то всё равно. Не страшно, не холодно, не жалко.
Словно тело превратилось в пустую оболочку, и все негативные мысли, чувства из него испарились, как спирт с языка. Захотелось действовать. Настало время исполнять несбывшиеся мечты.
Теодор взял в ладонь крестраж и широко развёл руки, будто пророк, явившийся миру. Он вышел вперёд, держа медальон поближе к горящему дереву. Жар обжигал кожу. Амулет свисал с цепочки в опасной близости к пламени. Железяка скрипела и раскачивалась на цепочке, как будто обладала своим разумом и пыталась увернуться от огня. Теодор не знал, сможет ли простой огонь причинить вред крестражу и что вообще его способно уничтожить, но пока тварь пищала, была надежда, что Антонина это остановит.
Из темноты многочисленными тенями выплыли волшебники и направили в его сторону посохи.
—
Толпа замерла, переглядываясь и перешёптываясь. Нотт всматривался в лица… Человек тридцать, не больше. Некоторых он даже знал, но вряд ли краткое знакомство остановило бы их от его пыток и убийства. Что они там ему обещали? Кишки на прялку?
Толпа расступилась, и вперёд выступил Долохов. Если бы не сожжённая половина лица, то он напоминал бы радушного добряка-хозяина, вышедшего запустить собаку домой во время непогоды. Бородка с проседью, кудрявые волосы и распахнутый уютный халат в цветочек.
Антонин посмотрел на крестраж в руке Тео и почесал бороду.
— Эффектно, Вишенка.
— Это только демонстрация. Видишь вот это? — Нотт достал из кармана пуговицу. — Эта малышка зачарована так же, как маленький подарок, который сжёг твоё поместье. Один шаг, и нас всех поглотит Адское пламя.
Тео не знал, что нёс. Запугивать пуговицей толпу тёмных волшебников? Он очень надеялся, что в ночном полумраке Пожиратели не смогут рассмотреть, что именно он держит в руке. Его трясло, а мысли проносились со скоростью света, и все куда-то не в конструктивную сторону. Кажется, он забыл поздравить Грега с днём рожденья, и ещё он так и не посмотрел новый фильм…
Умирать не хотелось. Тео крепче сжал пуговицу в кулаке и широко улыбнулся.
— Я идиот, я способен на всё.
Мыщцы лица даже болели от напряжения, а уголки губ нервно дрожали. Тео демонстративно клацнул зубами и слегка подался вперёд. Возможно, он и правда выглядел немного безумно — промокший и ободранный. И как только он шагнул на них, ученики Антонина все как-то разом отпрянули назад, храбро оставив учителя разбираться с психом.
— Что ты хочешь? — помедлив, спросил Долохов.
Тео облизал губы, задержал кончик языка на верхней и весело произнёс:
— Это очень хороший вопрос, Антонин. Но для начала верните мою палочку, — он окинул задорным взглядом толпу. — Кстати, кто-нибудь хочет шоколадку?
***
Возвращался Нотт в более спокойном состоянии.
Ошибаться нестрашно, главное — всегда двигаться вперёд.
Переговоры заняли несколько часов, но Долохов всё же согласился отозвать своих учеников от их дома. На две недели. За это время они должны были искупить свою вину перед Пожирательской семьёй кровью. Привести убийцу Нагайны, живых членов Ордена Феникса, в том числе и Золотую девочку, либо они все умрут. И Тео пообещал привести их всех. Когда-нибудь потом, через две недели. Затем было возвращение в поместье Ноттов, где он оставил крестраж, и короткий разговор с отцом, который его окончательно вымотал.
Заходя в их маленькую тёплую квартирку, Теодор ощущал, что устал. Ноги будто налились свинцом, а позвоночник пропустили через костедробилку и влили кашицей обратно. Но это была приятная усталость, с привкусом исполненного долга и сладким ощущением контроля.
Нотт стянул с себя мокрую толстовку и швырнул её в угол. Кота, кажется, забыл у Бруно, но никому об этом говорить не собирался. В квартирке было спокойно и тихо. Грейнджер сидела одна на полу между расстеленных карт и пергаментов. Драко, судя по звуку льющейся воды, принимал свои пенные ванны и наверняка втирал бальзам в свои белоснежные волосы. К чёрту его.