Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
Ее грудь плавно вздымалась, и ему отчаянно хотелось, чтобы Грейнджер проснулась. Испугалась, закричала, попробовала бы оглушить его… И тогда бы он поиграл с ней по-взрослому. Не как раньше.
На побагровевшей головке выступили первые капли предэякулята, он смазал их большим пальцем и распределил по тонкой нежной коже. Почему-то раньше Драко об этом не задумывался, но сейчас мысль о Грейнджер, стоящей на коленях, с голой грудью, торчащими сосками и жадно раскрытым ртом невероятно его разожгла. Он бы заставил ее обхватить этими мягкими, раздражающими губами
Эта мысль разогнала кровь по венам с бешенной скоростью, в ушах зашумело, и ноги слегка подкосились. Даже если бы Гермиона сейчас проснулась и призвала на помощь весь свой Орден, то и это не смогло бы его остановить. Из груди вырвался неконтролируемый стон, приглушаемый маской. Оргазм накрыл внезапно и безудержно. Ударил в нервные окончания тысячей мелких острых иголок, растёкся под кожей битым стеклом, смешанным с кровью. Он кончил настолько бурно и болезненно, что едва не потерял равновесие и не завалился прямо на спящую девушку.
Но в следующее же мгновение после оргазма, когда он разглядывал белёсые густые капли на её груди, его накрыло осознание собственного позора: дрочить на грязнокровку.
Докатился.
Малфой проследил взглядом, как его сперма белой дорожкой стекла с тёмного соска вниз по светлой тонкой коже и впиталась в ткань простыни.
Он протяжно застонал. Позор!
Закрыть окклюменцией и спрятать под всеми замками. Лорд не должен был этого увидеть. Драко трусливо наложил очищающее и бегом, словно спасаясь от пожара, выбежал из комнаты, предусмотрительно заперев дверь.
—Тук-тук-тук!
Он почувствовал болезненный тычок палочкой прямо в метку на руке. Эротическое воспоминание треснуло и разлетелось на осколки, как тонкая карамелька, упавшая на мраморный пол.
— Дитя, приди ко мне! — низким голосом с подвывающей интонацией призвал его Тео. — Ты там что, сидя уснул?
— Хорошо по голове приложили? — в голосе Гойла слышалось искреннее волнение.
Раздражало всё: Грейнджер, плотно засевшая в его голове, блядский вечер, убогие маглы и сраный Том Реддл, который никак не мог окончательно сдохнуть.
— Отвалите, — огрызнулся Драко и потёр место, куда его ткнул палочкой Нотт. В игры играть совсем не хотелось. Даже сейчас, вспоминая призыв Тёмного Лорда, он ощущал спазм в кишках и лёгкую конвульсивную дрожь от Круцио. Он ещё раз потрогал нос, тот вроде успешно встал на место. Больше ничего критического с телом не произошло. Значит, можно выдвигаться дальше.
— Как насчёт того, чтобы погрузить мир маглов в хаос и деградацию?
— Звучит заманчиво, — отозвался Теодор, допил пиво и кинул банку в близ стоящую урну. Та звонко ударилась о край и отлетела на асфальт.
Не попал.
Тео это ничуть не расстроило. Зато Грег тяжело вздохнул, встал и аккуратно выкинул обе банки — свою и его.
А вот с Гойлом хаос не посеешь. Только если какой-нибудь
— Ты выглядишь слишком даже для маглов. Нас с тобой никуда не пустят, — он обвёл взглядом окружающее пространство, будто бы здесь был ещё кто-то кроме них. Знакомая привычка, Драко тоже до сих пор искал глазами Блейза, словно он мог стоять где-нибудь неподалёку. — У кого-нибудь на палочке есть возможность наколдовать Агуаменти?
— Увы, — Теодор развел руками.— У меня недоступно. Зато могу Анапнео.
Вот уж спасибо. Лечащими заклинаниями от Тео смело можно было пытать. Драко задумался. За месяц в мире маглов ещё ни разу не пробовал призвать воду. Выученная беспомощность. Он просто посмотрел на попытки Гойла и Нотта и решил, что у него заведомо тоже ничего не выйдет. Малфой взмахнул палочкой и произнёс:
— Агуаменти.
Все на секунду затаили дыхание. Заклинание ожидаемо не сработало.
Жаль.
Драко плюнул на руку и растёр слюну по груди, пытаясь отчистить подсохшие бурые пятна. Стало только хуже.
— Я просто скажу, что это чистая кровь, и она не должна их смущать. Пусть все падают ниц и целуют ноги чистокровному волшебнику.
— Малфой, да ты грязный извращенец! — восхитился Нотт.
Гойл задумчиво поскрёб рукой щетину на щеке и протянул руку, чтобы помочь ему подняться. Видимо, выглядел Драко совсем помятым, раз Грег посчитал, что он не способен встать самостоятельно.
— Ты же можешь всегда попросить отца, и он наверняка найдёт способ вытащить тебя отсюда. Вернёшься в магический мир, продолжишь семейное дело…
Малфой поморщился, словно заболели все зубы разом. Ну, конечно! Люциус наверняка спит и видит, когда Драко посыпет голову пеплом и приползёт к нему на поклон. К нему, к человеку, который просто стоял и смотрел, как Нарцисса умирает.
«Надеюсь, сын, тебе хватит разума осознать правильность выбора и принять её жертву с благодарностью». В памяти всплыло невозмутимое, холодное лицо отца. Он отдельно ненавидел его за то, каким тоном тот сообщил ему о смерти матери: будто бы пересказывал прогноз погоды.
«Если бы не Нарцисса, то Лорд убил бы тебя. Это мой выбор, и вся его тяжесть лежит только на мне, но, скажи честно, ты бы сам кого выбрал, Драко? Потерять жену или своего ребёнка?»
И он должен был воспринять это с благодарностью?
Ему хватило сыновьей благодарности, чтобы не ударить, не плюнуть, не закричать, а просто посмотреть отцу в глаза, молча развернуться и уйти. В тот день он покинул мэнор и оборвал все возможные контакты.
Это, конечно, не значило, что Люциус перестал нависать над ним незримой тенью. Да его даже тенью нельзя было назвать. Назойливый, как муха, отец писал, являлся, маячил в коридорах и постоянно чего-то от него хотел. Драко искренне желал ему завести себе нового наследника и отъебаться уже от старой, ненавидящей его версии.