Мы выбираем звезды
Шрифт:
– Из того, что мне о нем известно, – Кира улыбнулась, ощущая во всем теле какую-то странную легкость, – я могу сказать, что очень этому удивлюсь.
Хотя что именно предпримет Ринндалир, подумалось ей, можно только догадываться.
Писк компьютера отвлек Киру от воспоминаний. Девушка посмотрела на экран – и на мгновение почувствовала себя совершенно лишней, этаким паразитом, который существует за счет машины. Компьютер управляет кораблем и системой жизнеобеспечения, сообщает пилоту требуемые сведения… Кстати говоря, зачем? Ведь та же процедура запуска бота чуть ли не полностью автоматизирована. Кира задала программу: место назначения – Луна, время старта такое-то,
– Черт! – пробормотала девушка. – Хватит, а? – Эти мысли посещали ее не впервые. Пилоты, подобно инженерам, разведчикам, ученым, артистам и предпринимателям, выполняли особые задания, принимали ответственные решения, подавали команды, которые вели к успеху – или к гибели. Когда Вселенная преподносила очередной «подарочек», именно их интуиция – воображение, шестое чувство – могла спасти людей и пресловутые «умные» машины. И то сказать, разве реакции ее тела уступают в автоматизме реакциям робота? Тем не менее, тело подчиняется мозгу.
Но как только машины обретут сознание – что, похоже, произойдет весьма скоро… Нет, в самом деле хватит. Давным-давно пора за работу!
– До запуска осталось меньше, чем я предполагала, – сообщила Кира шефу. – Ну что, будем упаковываться?
– Давай. – Какие чувства таились за этим словом? И таились ли вообще? Он человек, прикрикнула на себя девушка. Человек!
Она отнесла Гатри на корму, где находился бот, который представлял собой обыкновенную ракету с твердотопливным двигателем, автопилотом и крохотным грузовым отсеком. Чтобы оказаться в окрестностях Л-5, боту потребуется три дня, а тем временем – по крайней мере, на том и строился план – Кира сообщит обо всем населению Земли, так что Гатри прибудет на спутник не беглецом, но победителем.
Кира подключила компьютер бота к бортовому компьютеру корабля. Пока происходила перегрузка данных, она поместила Гатри в грузовой отсек и закрепила его ремнями. Об остальном позаботится машина.
– Почему бы тебе не пойти отдохнуть? – предложил шеф. – Или ты предпочитаешь проторчать тут оставшиеся десять минут, не зная, что сказать? «Счастливого полета». «Gracias, и тебе того же». «Передавайте привет всем нашим». «С удовольствием». – Модуль рассмеялся. – У моей жены получалось гораздо лучше, она говорила самым гнусавым голосом, на какой только была способна. Когда кто-либо из нас куда-то улетал, мы обменивались на прощанье неприлично долгим поцелуем, и провожавший уходил домой.
– Muy bien, шеф, – отозвалась Кира, благодарная Гатри за то, что он понял ее состояние. – Hasta la vista. И… – Она наклонилась и поцеловала металл, -…счастливого пути нам обоим.
Выходя из шлюза, она услышала, как захлопнулся у нее за спиной люк.
Часть вторая
25
Эйко
Впрочем, участь других стихов, в отличие от последнего, волновала ее не слишком. Однако это… Оно сложилось как бы само по себе. Новости с Земли, неожиданная суровость отца, озабоченность, которую он пытался спрятать за улыбкой… Эйко обратилась к вечному, ибо успокоиться можно было, лишь поняв, что человечество – легкая рябь на поверхности мирового океана, из которого и следует черпать силы, чтобы справиться с трудностями. Слова усиливали ощущение, но сейчас просто-напросто не шли с языка. Мешало волнение.
Эйко подняла голову и посмотрела на висевший над столом свиток. Горный пейзаж, каллиграфическая надпись, – в них присутствовали прозрачность и безмятежность, которых не могли воспроизвести ни изображение на экране мультивизора, ни вива-приставка. Впрочем, сегодня и свиток не произвел на девушку привычного впечатления. Она затравленно огляделась по сторонам, словно загнанная в угол.
Ее комната была просторнее, чем у многих других колонистов: Эйко расширила помещение, когда уехал последний из родственников. Однако с первого взгляда начинало казаться, что чего-то не хватает; причиной тому была скудость обстановки: письменный стол, шифоньер, туалетный столик и кровать. На стене полка, а на полке раковина с Земли, сверкающий осколок кометы – подарок Киры Дэвис, старинные книги, бамбуковая флейта. Эйко много читала и обожала слушать музыку, а потому частенько обращалась к различным базам данных, причем те сведения, которые ее заинтересовали, предпочитала не записывать, а запоминать. Сквозь тонкую стенку женщина услышала, как открылась и захлопнулась входная дверь. Должно быть, наконец-то вернулся отец. Эйко встала и поспешила выйти в гостиную.
Нобору Тамура в своем черном костюме напоминал чернильную кляксу. Как правило, на его невысокий рост, лысину и морщины на лице не обращали внимания; внешность – ерунда, главное то, что он, начальник космической службы Л-5 – друг самого Энсона Гатри. Сейчас Тамура сутулился сильнее обычного, руки у него дрожали. Эйко не в первый раз после смерти матери захлестнуло сочувствие к отцу. Она поклонилась – в той тесноте, что царила в колонии, вежливость из традиции превратилась в насущную необходимость, – взяла отца за руки и спросила:
– Что случилось? Расскажи мне, папа.
– Хотел бы, но не могу, – ответил Тамура.
– Почему? – спросила Эйко. – Раньше ты ничего от меня не скрывал.
– Во-первых, – произнес отец, не глядя на нее, – я не хочу подвергать опасности твою жизнь, а во-вторых, тебе просто незачем об этом знать.
– Пожалуйста, садись. Я принесу чай.
Тамура кивнул и опустился на подушки. Для гостей имелись стулья, а отец с дочерью придерживались старинных – нет, древних – обычаев. Как и многие другие колонисты, Эйко казалось, что люди тем самым как бы бросают вызов судьбе. Эй, звезды, посмотрите на нас мы – дети Геи* [Гея – в греческой мифологии персонификация и богиня земли.], и крохотный мир, который мы создали, – ее частица.