Мы здесь эмигранты

Гретковска Мануэла

– Твое здоровье!

Я попыталась выяснить, по какому поводу веселье.

– Великий праздник! – заверил меня Жак.

– Но какой? – Я хотела знать точно.

– Вот выпьешь еще,

тогда скажем, – пообещал Цезарий.

Я залпом осушила очередной бокал шампанского, отдающего запахом дрожжей.

– Больше не могу, шампанское – дрянь.

Михал возмутился:

– Кощунство! Славянам шампанское никогда не нравилось, даже больше того, им его пить вредно. Вот Идиот Достоевского, например, князь, но князь – славянский, так у него после французского шампанского начинался приступ эпилепсии, а я вот пью шампанское бутылками – и ничего мне не делается, – похвастался Михал.

Цезарий, видя, что больше я не выпью, решил открыть тайную причину веселья. Встал, постучал рюмкой о стол.

– Господа, тихо, suncium, [46] Жак. Пусть бедная женщина узнает всю правду. Звонил твой профессор.

– Нет? – выдавила я.

– Что – «нет»? Звонил и сказал, и сказал…

что принимает твою работу, узнал из нее много интересного и будет защищать тебя перед комиссией. И добавил пожелание хороших каникул.

Цезарий подхватил меня на руки.

46

тишина (лат.).

– Ура! В ванну, приводить в чувство!

Жак открыл душ, требуя:

– Douche! Douche! [47]

За окном снова послышались стоны:

– Ох, ах, да-да, – и вопли болельщиков: – Bravo! Vive l'amour!

22 VII, день святой Марии Магдалины

47

Душ! Душ! (фр.)