Мы здесь живем. В 3-х томах. Том 1
Шрифт:
К половине восьмого весь лагерь должен быть у вахты и по-бригадно выходить через предзонник за ворота. По ту сторону вахты постепенно выстроится огромная серая колонна. Единственный рабочий объект лагеря – каменный карьер. Он расположен в полукилометре от лагеря и обеспечивает камнем две крупнейшие стройки: Карагандинский металлургический комбинат в Темиртау – казахстанскую Магнитку – и строящийся новый шахтерский город Тентек.
Не больно-то загоришься желанием идти на солнцепек и, обливаясь потом, вкалывать ломом, кувалдой и клином.
Вот уже
Завтрак уже в разгаре, и никто не замечает, что сегодня не видно в зоне ни единого мента. Обычно они задолго до окончания завтрака бегают и подгоняют зэков на работу.
Но вот кто-то заметил это и громко говорит: «Мужики, а чего это менты не появляются?»
И сразу зашушукались, заволновались. И поползли параши по зоне одна невероятнее другой: подох Никита, началась война, амнистия…
Внезапный невывод на работу для зэков всегда праздник. Это редкость необычайная и спроста не бывает. Причины для этого всегда очень важные.
Тем не менее часть зэков уже толпится у вахты в готовности идти на выход на работу. Большинство же просто подошли сюда, чтоб хоть что-то узнать. То и дело слышатся крики из толпы: «Эй, старшой, открывай!», «Долбо…, выводите!»
Но вахта мертва. Дверь ее не открывается, и никто из ментов в ней не показывается. Даже зэк-нарядчик не может достучаться. Все это здорово разжигает любопытство зэков, и они настойчивей требуют начальства. Наконец нарядчика впустили на вахту. Он скоро вышел обратно, объявив зэкам: расходитесь.
Как бы подтверждая сказанное, вышли начальник лагеря старший лейтенант Журавлев и кум, прозванный зэками за свою обезображенную оспой рожу «Шилом бритый», и тоже потребовали: «Разойтись от вахты! Развода сегодня не будет!»
«Почему?», «В чем дело?», «Гражданин начальник, а…»
Но все зэковские вопросы остаются без ответа, так как начальство быстро юркнуло в дверь вахты.
Что-то стряслось. Что-то будет! И лагерь гудит и наполняется все новыми и новыми парашами.
Но с въездом с обеденной баландой бесконвойника с ДОКа все проясняется. Новость невероятнее всех рожденных параш: на работу не вывели потому, что в Темиртау восстание и войска МВД отправлены туда на подавление.
Восстание в Темиртау! Мне тогда было двадцать лет, и о бунтах против советской власти на воле я никогда не слышал; знал о лагерных бунтах да о грузинском 1956 года. Но чтобы бунтовали рабочие на воле – этого я никогда и ни от кого не слышал. И не верилось как-то.
К тому же в Темиртау стройка считалась ударной комсомольской. Находясь в Карлаге, я регулярно читал областную газету «Социалистическая Караганда» и республиканскую «Советский Казахстан». Там много писалось об этой стройке. И вот тебе на: комсомольцы бунтуют против советской власти! А комсомольцы-солдаты будут их усмирять!
Три дня нас не выводили на работу. А на
Так что же произошло в Темиртау в первых числах августа 1959 года? Мои сведения – это пересказ слышанного от очевидцев, в основном солдат МВД – непосредственных свидетелей и участников событий. Еще есть сведения от шоферов, которые возили наш камень в Темиртау и которые застряли там из-за этих событий на несколько дней.
Наш конвой не без гордости сообщил нам: только наш дивизион расстрелял там 11 000 патронов!
Конечно, не все эти 11 000 были всажены в людей. Большая их часть наверняка была выпущена в белый свет как в копеечку. Но ведь в Темиртау согнали карателей со всего Карлага!
О причине бунта нам выложили одну версию:
Стройка в Темиртау была первой, куда приехали иностранные строители, молодые рабочие. Это было начало обмена рабочей молодежью между соц. странами. В Темиртау приехали несколько сот молодых болгар.
Для этих гостей-строителей были созданы особые условия и в быту, и на работе. Их условия резко отличались от тех, в которых жили и работали остальные рабочие – советские.
Жили болгары в отдельном городке, куда заглядывать посторонним, то есть советским, строителям было запрещено: за этим строго следили милиция и особые посты-наряды из партийно-комсомольского актива города.
Чистота, простор и порядок в общежитиях, отличное снабжение продуктами и промтоварами в их магазине – все это было в диковинку не то что видеть, но даже и слышать нашим строителям.
И на работе тоже было устроено так, что разница ощущалась во всем: в распределении по рабочим местам и объектам, в оплате, в самих условиях работы.
Вот та почва, на которой и разразилась катастрофа.
Начальник лагеря ст. лейтенант Журавлев вместе со своим заместителем по КВЧ ст. лейтенантом Цыбулей объясняли нам, что бунт подняли не комсомольцы, а пригнанные вербованные, среди которых было много уголовников, только что освободившихся из мест заключения. Начальство нам ничего конкретного о причинах бунта не говорило, а твердило одно: «Из хулиганских побуждений!»
Зэки же донимали начальников своими просьбами: «Отправьте в Темиртау добровольцем!» – «Зачем?» – «Комсомольцев постреляем, комсомолок по…!»
Сначала войска МВД попробовали войти в город, но им оказали такое сопротивление, что они вынуждены были отступить. Убитых было много с обеих сторон. Восставшие с самого первого дня разоружили милицию и военизированную охрану. Они захватили склады со взрывчаткой, которую употребили для изготовления бомб и мин. Это все не представляло большой проблемы для них: среди тысяч строителей было много парней, только что демобилизованных из армии.