Мятеж четырех
Шрифт:
– Вот и неправда! – Эйвинд обиженно засопел, вмешиваясь в разговор. – Я точно знаю, что приходил Старик, с которым я раззнакомился в подземелье Хозяина! Его голос, да и пришел он по моему зову. Старик еще тогда говорил: «Будет плохо – позови меня!»
– С детьми и блаженными не вступаю в споры принципиально, – прохладно ответила Ринга. – Я реалистка.
– Нет у вас ничего святого, госпожа графиня, – возмутились одновременно Хальк и Эйвинд. Библиотекарь, немного подумав, ошеломленно продолжил:
– Так что же получается? Эпимитриус тоже был пленен
– Не знаю, – покачал головой варвар. – В этой истории осталось еще столько тайн, что мы не сумеем разрешить их и через десяток лет. Одни люди говорят, будто гробница Эпимитриуса расположена в одной из пещер Голмайры. Публио недавно в приступе благочестия заявил, что Эпимитриус похоронен едва ли не в подвалах замка… Ну, вы знаете, той старой части, что была возведена еще королем Гвайнардом.
– …Еще есть мнение, что по особому благоволению богов Эпимитриус обрел бессмертие и поныне бродит по Аквилонским дорогам в образе нищего, помогающего бедным, – вставил Хальк и его тотчас дополнил Просперо:
– А в Пуантене я слышал легенду о том, что Эпимитриус был земным воплощением Митры, желавшего установить на земле справедливость…
– Я слышал другое, – проворчал Паллантид, – якобы преподобный отец королевства был великим полководцем и погиб в бою.
На некоторое время установилась тишина. Наконец, Конан широко улыбнулся и сказал:
– Не понимаю, о чем спорим? Явился к нам Эпимитриус или нет – есть ли в том разница? Одно знаю: Эйвинд позвал бога или полубога, для которого любая черная магия приблизительно то же самое, что для нас – лошадиный навоз. Однако на всякий случай я пошлю в главный храм Митры, к жрецу Валамиру, лучшего быка для жертвы и подарю жрецам пять тысяч сестерциев. Если боги не забывают о нас, смертных, то и нам не резон оскорблять богов невниманием.
– Пять тысяч!? – у Ринги глаза на лоб полезли. – Пять? Пять тысяч сестерциев для храмов и разжиревших служек в белых рясах? Ты с ума сошел! Что скажет Публио?
– Канцлер, очевидно, будет ругаться, – подтвердил Конан и очень похоже передразнил старика Публио: – «Но, Ваше величество, казна пуста! Недобор налогов, недоимки с крупных землевладельцев, купцы не оплачивают сборы!..» – варвар махнул рукой и сказал своим обычным голосом: – Есть у меня такое чувство, что без вмешательства богов эта история кончилась бы для всех нас очень плохо. Ринга, не жадничай. Деньги-то мои!
– С возрастом ты стал суеверен, – хмыкнула моя жена и тут же обернулась. В дверь постучали, а затем створка приоткрылась. Показалось, как всегда озабоченное и серьезное круглое лицо Хорсы – дворцового управителя.
– Разрешите, Ваше величество? – Хорса вопросительно посмотрел на Конана. Киммериец кивнул, приглашая его в комнату.
– Ну? – Конан исподлобья воззрился на Хорсу, зная, что тот обычно приносит неприятные новости. – Что случилось на этот раз?
– Государь, – с расстановкой начал Хорса, приняв величественный вид доподлинного управителя, от которого зависит обустроенная жизнь
– Спокойная жизнь кончилась раз и навсегда, – вздохнул Конан, выслушав это сообщение. – Ну что ж делать, проси! Пускай присоединяются к нашей вечеринке.
Недавно варвар мне, как старому другу, по секрету рассказал о своей поездке в провинцию Темра минувшим летом. [5] Он гостил в замке губернатора этой отдаленной провинции – Коннахта Мабидана – и ввязался в историю с драконом святого Диармайда О’Дуйна. Имена госпожи Мойи и Майлдафа мне были отчасти знакомы, Конан рассказывал об этих людях. И даже приглашал таковых погостить в Тарантии. Вот они и приехали, судя по всему…
Ринга застыла, оценивающим взглядом пожирая неожиданных визитеров, Хальк улыбнулся, Паллантид и Просперо сохранили на лицах безмятежность, Веллан подмигнул неизвестно кому из-под повязки, а у самого Конана появился в глазах «внутренний блеск», как выражается все тот же Гай Петрониус.
5
Упоминаются события романа О. Локнита «Служители бездны» (прим. переводчиков)
– Здравствуй, мой король, – скромно одетая девушка лет восемнадцати с соломенными волосами и нежной загорелой кожей глубоко поклонилась королю. За ее спиной не то чтобы стоял, а скорее громоздился темно-рыжий детина с простецкой физиономией горца и длинными волосами, заплетенными в две косички, спадавшими на грудь. Одет он был странно – темно-синяя рубаха с вышивкой, а поверх нее длинный клетчатый плед, обернутый вокруг бедер. Одежда слегка напоминала юбку.
– Мойа! – радостно выкрикнул варвар, кидаясь навстречу гостям. – Бриан! Плюньте на церемонии! Мойа, прекрати кланяться! Здравствуйте!
Все остальные участники вечеринки застыли, недоумевая. Судя по лицу Просперо, герцог решал, как следует вести себя с простолюдинами – надменно или дружески? Ринга прошептала что-то насчет «недурного фасона платья».
– Славный сид! – прогудел громила, называемый Брианом Майлдафом, оглядывая комнату. – Уж куда лучше паковых подземелий в которых мы бродили летом! Привет, Конан.
Но король лишь кивнул горцу в клетчатом пледе, приветственно хлопнул его по плечу и все внимание киммерийца было перенесено на застенчиво озирающуюся Мойю.
Вечеринка продолжилась, разве что мы больше не говорили о высоких материях и событиях минувших лун. Вино развязало языки, Бриан Майлдаф моментально нашел общий язык с Эйвиндом и Хальком и громогласно повествовал о хорошей жизни в Темре да своей овечьей ферме. Конан же с интересом посматривал на светловолосую загорелую Мойю, вызывая скрытые насмешки со стороны Ринги.
Я понял, что Эвисанда больше не появится при дворе в высоком титуле «Ночной королевы». Конан очень быстро нашел ей замену.