Мятеж отщепенцев
Шрифт:
Оскар пережил два развода, не оставивших ему потомства Это очень напоминало мою историю, но ему эти две попытки создать семью обошлись еще дороже, чем мне, хотя и не полностью лишили его состояния. Как бы то ни было, но (опять же, подобно мне) он остался в результате совсем один и на него невозможно было надавить ни через жен, ни через детей. Наверное именно поэтому его недоброжелатели не стали размениваться на опосредованные меры и ударили напрямую и сразу: в один прекрасный день авиалайнер Видермайера исчез с радаров в районе Азорских островов. Трое яхтсменов, пересекающих Атлантику, видели падающий самолет и
Как ни странно, в скромный офис импортно-экспортной компании, расположенной в промышленной зоне Сан Сальвадоре около неаполитанского аэропорта, средства продолжали приходить исправно, несмотря на смерть инвестора. “Отщепенцы” объясняли это инерцией денежных потоков и благоразумно не вдавались в детали. Работа продолжилась. Теперь речь уже шла не об экспериментальном подтверждении “вакуумного генератора”, а о его серийном производстве. Именно с этим дело шло туго. Когда создается сложная установка из уникальных материалов, выполненная с изумительной точностью, никто не задумывается о себестоимости и долговечности аппаратуры. Теперь же следовало поставить добычу “энергии вакуума” на поток, что переносило задачу из области прикладной физики в епархию электроинженерии. Бьянка со-товарищи вынуждены были признать свою некомпетентность и начали искать подходящих людей и производственные мощности. Тем самым тема генераторов поневоле вышла за стены незаметной “импортно-экспортной” компании и, как и следовало ожидать, пошли “круги по воде”. Это было неосторожно и вскоре их вычислили. После смерти Видермайера оппозиция нефтегазу практически исчезла, немногие неангажированные СМИ ушли в глухую оборону, а большинству людей, как всегда, было все равно. Нефтегаз обнаглел и совершенно перестал стесняться…
…В местных новостях это назвали взрывом газовых баллонов, ну а за пределами Неаполя никого не заинтересовала гибель “импорт-экспорта”. Вообще-то газом в офисе не пользовались, а сам взрыв выглядел очень странно: бетонные стены сложились внутрь, как будто подпиленные микро-зарядами пластида. По ночному времени никого в здании не оказалось, пострадавших не было и неапольская полиция, привычная еще и не к такому, ограничилась “газовой” версией. Вся аппаратура, естественно, погибла. Впрочем, как пояснил Фил, от нее все равно уже не было толку. Странный взрыв, хоть и не вызвал жертв, подействовал именно так, как и планировали его заказчики: последние сотрудники поступили благоразумно и исчезли в неизвестном направлении, тщательно забыв про энергию вакуума. Только трое остались верны идее, несмотря ни на что. Это были последние “отщепенцы”: Филипп, Эрнест и Бьянка. На некоторое время они затаились и разъехались по разным городам и странам, договорившись облагодетельствовать человечество несколько позже. Нужно было лишь дождаться подходящего момента. Вот только человечество не рвалось быть облагодетельствованный и не интересовалось их разработками. Впрочем, еще некоторое время “вакуумные генераторы” подпитывали фантазии сетевых маргиналов, но и те постепенно угомонились.
Теперь
– Что вы называете “нефтегазом”? Признаться честно, от этого термина изрядно попахивает очередной теорией заговора.
– Нет тут никакого заговора… – усмехнулся Фил – …как нет и единой надправительственной организации. Зато имеет место общность интересов, мерзких таких интересов. И вот она-то, эта общность, и действует де-факто почище надправительственной структуры.
– Но ведь…
– Ты хочешь спросить, как это работает? Все просто. К примеру, одна нефтеносная сверхдержава позволяет себе маленькие шалости с целью поднять цены на нефть или хотя бы не допустить падения этих цен. Как это выглядит? Да как угодно, но всегда омерзительно. Это может быть небольшая война под благовидным предлогом, постепенно перерастающая в войну большую. Это может быть бряцание изрядно проржавевшим, но все еще опасным оружием массового поражения. А может быть и подавление и запрет опасных для нефтедобычи технологий. Зарвавшуюся страну пытаются приструнить, но пара других нефтеносных держав, кипя справедливым негодованием, ее оправдывают. Эту возню с удовлетворением наблюдают еще несколько стран, некогда плотно сидевших на нефти. Они весьма не глупы, уже давно диверсифицировали свою экономику и прикупили контрольные пакеты высокотехнологичных компаний. Эти могли бы и не вмешиваться, но они все еще качают из своих скважин и не готовы отказываться даже от части своих немалых доходов. Поэтому они или вяло поддерживают как первых, так и вторых или очень многозначительно молчат. Что же касается плотно подсевших на энергоносители европейских стран, то они послушно делают стойку и рассуждают о многополярности и контекстах. В это время “независимые” информационные агентства вспоминают об источниках жирных грантов и попеременно то рьяно врут, то вяло извиняются за вранье. Если сложить разлапистые вектора всех этих, казалось бы, разнородных сил, то результат удивительным образом указывает в одном и том же вполне определенном направлении. Догадываешься, в каком? Вот это и есть “нефтегаз”.
– Хорошо. Предположим вам…
– …Нам – поправила меня Бьянка.
– Кому-то… – до поры до времени не следовало сдаваться – Кому-то удастся разработать дешевый и надежный генератор. Что дальше?
Фил и Бьянка почему-то посмотрели на Эрни. Наверное он был у них за специалиста по логистике и маркетингу.
– Все зависит от того… – начал тот – …насколько простым будет наш генератор. Мы не собираемся брать патент, как и не собираемся драть за него деньги.
– Все равно не выйдет… – добавил Фил
– Верно. Нам просто не дадут выйти на рынок. Учитывая зависимость правительств от нефтегаза, у нас нет ни малейшего шанса на сертификацию генератора.
Они посмотрели на меня, ожидая реплики, но мне было лень им подыгрывать. Эрни пожал плечами и продолжил:
Конец ознакомительного фрагмента.