Мятеж

Тинтера Эми

Но и рибутом я себя часто не ощущал. Интересно, Рен действительно ничего не испытывала по отношению к тем, кого убила, или просто умело скрывала свои чувства? Если бесстрастие было свойством настоящего рибута, то я за свои двадцать две минуты после смерти не успел им обзавестись.

На самом деле мне пригодилось бы умение Рен отрешаться от ужасов происходящего. Эмоциональная пустота была предпочтительнее тяжести, лежавшей у меня на сердце.

Я поморщился. Такие мысли никогда бы не пришли мне в голову, будь я человеком. Что бы ни случилось,

я не стал бы заглушать голос совести.

Рен посмотрела на меня; я нежно провел ладонью по ее волосам и поцеловал. Поцелуй получился неожиданно страстным, я даже сам немного растерялся. Она обняла меня за талию и поцеловала в ответ, чуть отстранившись и запрокинув голову. Ее глаза отыскали мои, и я испугался, что она прочтет в них мои мысли. Похоже, так и случилось.

— Думаю, теперь у нас все хорошо, — сказала она мягко. — По-моему, здесь безопасно.

Я прижал ее к себе и улыбнулся. Мне показалось, что она лжет или, по крайней мере, преувеличивает, потому что Рен чувствовала себя как угодно, но только не в безопасности. Но я был благодарен ей за желание успокоить меня.

— Спасибо, — тихо отозвался я и снова поцеловал ее.

Глава 4

Рен

Меня разбудило пение птиц. Я вздрогнула и инстинктивно потянулась к бедру за пистолетом, но нащупала только ткань старых форменных брюк КРВЧ. Палатку чуть трепало на ветру, и я медленно выдохнула.

Опасности нет.

То есть как бы нет. Во всяком случае, мне было спокойнее, чем несколько дней назад.

Вторая моя мысль была об Эвер. Я уже начала поворачивать голову влево, но остановилась. Перед глазами не было ничего, кроме матерчатой стены палатки. Прерывисто вздохнув, я отвернулась. По крайней мере, не придется таращиться на ее пустую койку, как было в нашей прежней комнате.

Каллум лежал рядом, заведя руки за голову и пристально изучая маленькое отверстие в крыше. Увидев его застывший взгляд, я испугалась, на секунду решив, что безумие вернулось, но он повернулся и посмотрел на меня, выдавив слабую улыбку. Ему не нужно было ничего говорить, я и без слов понимала, о чем он думал. Страшные воспоминания о человеке, которого он убил, не давали ему покоя. Мне нечем было его утешить. Я лишь надеялась, что он найдет способ забыть, переключиться, или что там еще делают обычные люди под гнетом вины за отнятую жизнь.

Когда-нибудь я спрошу у него, как можно так мучиться из-за одного человека, — я-то сама погубила без счету. И еще о том, почему понравилась ему, несмотря на его отвращение к убийству. Когда-нибудь я покажу ему, до чего это странно.

Но не сейчас.

Я села и взъерошила волосы, стараясь не смотреть ему в глаза. Нужно было принять душ. И переодеться. Я так и ходила в его старой футболке на три размера больше. Правда, у них могло и не оказаться одежды на всех. Тогда можно просто выстирать то, что есть.

— Рен?

Узнав голос Михея, я вздохнула, ползком

добралась до входа и откинула полог. В глаза хлынуло яркое утреннее солнце. Сколько же я проспала? Часов пятнадцать, не меньше.

— Да?

Михей посмотрел сверху вниз, уперев руки в бока:

— Мы разбиваем людей на группы для уборки и восстановления разрушений. Хочешь со мной? Устрою тебе экскурсию по лагерю, все покажу.

Я встала, пытаясь придумать уважительную причину на весь день остаться в палатке с Каллумом. Но в голову ничего не пришло.

— Конечно, — ответила я, подавив вздох.

Каллум тоже вылез из палатки, но ему Михей своего предложения не повторил.

— Можно сначала в душ? — Я кивнула на свою грязную одежду. — И не найдется ли какой-нибудь одежды?

— Да, разумеется. — Михей повернулся и поманил меня за собой. — Нам туда.

— Хочешь с нами? — спросила я Каллума.

Он помотал головой, весело изучая Михея:

— Все нормально, я тебя потом разыщу.

Я закатила глаза за спиной Михея, и Каллум ухмыльнулся.

Михей уже убежал вперед, я нагнала его, и мы пошли рядом. Было еще рано, солнце только всходило, но вокруг уже вовсю сновали рибуты. Я всматривалась в их лица.

— А Сто пятьдесят семь здесь? — спросила я. — Рили?

— Ага. Они пошли на охоту. Скоро вернутся. — Он улыбнулся мне. — Он обалдеет, когда тебя увидит! Только о тебе и говорит.

Тот Рили, которого я знала, не отличался разговорчивостью, но Михей мог преувеличить. И все-таки я чувствовала облегчение: Рили не был мне таким другом, как Эвер, но, узнав о его гибели, я огорчилась.

Мы подошли к довольно большой палатке в дальнем конце территории. Похоже, она была наскоро приспособлена для общего отдыха. Повсюду валялись подушки и одеяла, а в углах еще спали несколько рибутов. На столе, установленном в дальней части, лежали стопки одежды.

— Выбери, что подойдет, — предложил Михей. — Я велел сдать лишнюю одежду, чтобы обеспечить новых рибутов.

Я быстро огляделась: не исключено, что местные рибуты ненавидели нас. Я бы на их месте ненавидела.

Прихватив приблизительно подходящие по размеру брюки и рубашку с длинным рукавом, я вместе с Михеем вышла наружу.

— Когда будешь готова, жду тебя возле чаши на завтрак, — сказал он.

Я кивнула и направилась к душевым. Накануне один рибут рассказал мне, что водопровод работает уже несколько лет, и я сама убедилась, что система вполне исправна. Туалеты представляли собой небольшие деревянные постройки и были снабжены замками, а вот душевые отсеки разделялись лишь перегородками и спереди были полностью открыты. Шторки отсутствовали, спрятаться было негде.

Я взяла клочок материи (похоже, они разрезали пополам все полотенца) и юркнула в крайнюю кабинку, где пустила ледяную воду, отворачиваясь, чтобы не показать своих уродливых шрамов. На меня и без них глазели. Не хватало еще, чтобы начали шептаться из-за этого.