Мятежная дочь Рима
Шрифт:
Пряный аромат поплыл над очагом.
— А откуда ты знаешь, какие травы следует собирать?
— Мы обладаем многими познаниями, которые передаем из поколения в поколение. У наших стариков есть ученики. Но мы не имеем обыкновения заносить свои знания на мертвые бумажные листки, как это делаете вы… Мы храним их в наших сердцах и делимся ими с теми, кто будет жить после нас. И каждое новое поколение накапливает новые знания. — Он сделал глоток.
— Новое поколение друидов?
— Да. Накапливать знания — вот наша цель. А кроме этого, мы занимаемся
— И в жертвоприношениях также, — ввернула она.
— Каждый разумный человек знает, что нужно отдавать назад малую толику того, что у тебя есть. Арден показывал мне шишки, которые ты привезла с собой из Рима.
— Шишки пинии? А где они сейчас?
— Он сжег их в честь Дагды за несколько дней до того, как захватил тебя в плен.
От этой мысли ее пробрала дрожь. Ужас какой! Неужели священные шишки, которые она сама везла сюда в качестве приношения богам, — ее дар в итоге обернулся против нее? И Арден сжег их?! В ее глазах это было настоящим богохульством.
— А теперь вы призываете ваш народ к войне?
Кэлин покачал головой:
— Война вот-вот начнется, но мы тут ни при чем. Мы ждем знака, но его пока нет. А все, что смогли сделать мы, друиды, — это просить наши священные дубы поделиться силой с нашими воинами, вдохновить их на подвиги. Им известно, что Вал, который построили, — это оскорбление природе, значит, он должен быть уничтожен. И если твой муж и его солдаты будут уничтожены вместе с ним, что ж, тут нет нашей вины. Мы всего лишь орудие богов.
— Ваших богов!
— Богов Британии. Вы, римляне, уже почти забыли своих богов, ваши храмы заросли сорняками, ваша вера меняется так же быстро, как мода на прически. А наши… наши всегда с нами. Они вечны.
Валерия сделала большой глоток отвара, чувствуя, как тепло разливается по всему ее измученному, исцарапанному телу.
— И однако, несмотря на вашу веру в их могущество, на вашу уверенность в своей правоте, вы удерживаете меня в плену. Но чем может вам помешать слабая женщина?
Друид рассмеялся:
— Это ты-то слабая? А как же вепрь, которого ты убила? И какая ты пленница, раз заставила меня топтаться на берегу, умоляя спустить мост? Нет. Не цепи и не веревки удерживают тебя здесь. И мы оба хорошо это знаем.
— И что же это тогда?
— Человек, захвативший тебя. Кто же еще?
— Ты имеешь в виду Ардена? Но я его пленница.
— Нет. Это он твой пленник. И ты не уйдешь, пока не почувствуешь, что завладела его сердцем.
После ухода Кэлина Валерия долго не могла успокоиться. В ней вспыхнуло страстное желание бежать, бежать немедленно — хотя бы для того, чтобы доказать, что он ошибается. С какой стати ей ждать появления этого беззаботного фанфарона Каратака?! В конце концов, он — вор, шпион, предатель, убийца и варвар… Одна лишь мысль, что она жаждет услышать о его чувствах или получить из его рук бронзовую цепь, казалась смехотворной и даже кощунственной! О боги! Он ведь похитил ее! Он поставил крест на
Но случится это только когда у нее хватит мужества сбежать. Только когда ей удастся узнать достаточно, чтобы это сделать. А пока… пока неплохо побыть еще немного здесь, в этом тайном уголке, где так хорошо и спокойно.
Арден явился на закате, когда солнце уже скатывалось за горизонт, окрашивая небо за холмами в нежно-розовый цвет, а поверхность озера смахивала на расплавленное золото. По дороге ему удалось подстрелить двух уток, и он просто пыжился от гордости.
— Я поднял их на крыло, — хвастался он. — Одной попал стрелой в горло, другой — в грудь. А вот тут — дикая морковь и хлеб из Тиранена. И еще вино — оно из Рима, тебе понравится.
У Валерии забурчало в животе. Они вдвоем наскоро приготовили простой ужин. Пока Арден ощипывал птиц, Валерия развела огонь в очаге и поставила воду греться, а потом кинула туда морковь. Насадив обеих уток на вертел, она принялась поворачивать его над огнем, пока с них не закапал жир, шипя и брызгая в разные стороны. Арден стоял рядом, готовый в любую минуту прийти на помощь. Валерии вдруг пришло в голову, что он, словно еще одна стена, ограждает ее от всего остального мира.
Наступил вечер, и она зажгла свечу.
Ее похититель — или ее защитник, Валерия так до сих пор не могла взять в толк, как к нему относиться, — принес ей вина в кожаном бурдюке и принялся учить Валерию, как пить из него, чтобы струйка лилась прямо в рот. Не выдержав, она расхохоталась, облив себе подбородок. Доведись ее матери сейчас наблюдать эту сцену, она наверняка упала бы без чувств на месте, до такой степени это походило на жизнь римского плебса, но почему-то Валерию это нисколько не смущало. Они были одни посреди леса… и все же не одиноки, поскольку их было двое. Ей даже пришлось напомнить себе, что этому человеку нельзя доверять. В конце концов, он был и остается варваром. Но как-то так случилось, что он незаметно стал ее другом, так же как и Бриса.
Она слышала и чувствовала шуршание шелка, облекавшего ее тело, и уже не раз успела заметить на себе его восхищенный взгляд. Конечно, он заметил, что она надела его подарок. Короткий галльский плащ не скрывал тунику. Однако Арден ни словом не упомянул о своем подарке. И Валерия была благодарна ему за это, но была слишком смущена, чтобы поблагодарить его.
— Ты уже можешь ходить, — одобрительно хмыкнул он.
— Скажи лучше «ковылять».
— Савия, по-моему, подозревает, что я тут пытаю тебя. Завтра я приеду верхом, посажу тебя позади себя и отвезу назад в Тиранен. Соберутся несколько кланов, а эту встречу я не могу пропустить. К тому же ты уже оправилась настолько, чтобы долечиться в Тиранене.