Мятежная красавица

Хайатт Бренда

Он уронил руку на колени. Будь проклят этот Питер! Все складывалось так хорошо, пока он не появился со своими дурацкими вопросами.

Хотя нет, Куинн все утро была погружена в себя. Несомненно, она обиделась за прошлую ночь. Питер лишь вскрыл ту проблему, которая существовала между ними, – проблему доверия.

Он не решался доверить Куинн тайну Ангела Севен-Дайалс, а она не верила, что он примет ее такой, какая она есть, и пыталась измениться в угоду ему.

Но это же абсурдно, подумал Маркус, и она должна понимать это. Увы, придется подождать с более

убедительными извинениями, пока он не закончит расправу над шайкой похитителей детей. Иначе он не сможет каждую ночь придумывать новые объяснения, чтобы остаться в комнате одному.

Погруженный в свои мысли, Маркус не заметил, как представление закончилось и зрители начали расходиться. Он все пропустил, но для него это не имело большого значения.

– Тебе понравилось? – спросил он Куинн, когда они направлялись домой. – Это было то, что ты ожидала увидеть?

Она ограничилась кивком. Всю дорогу до дома они молчали.

– Я хочу отдохнуть перед обедом, – сказала Куинн, когда они вошли в дом.

– Конечно.

В данный момент он решил не пытаться разрушать ту стену, которую она воздвигла между ними. Но его сердце разрывалось от боли. Маркус проводил жену взглядом, но сам так и не тронулся с места.

Когда Куинн ушла, он взял с подноса пачку писем и направился в библиотеку. Среди изящных конвертов и визитных карточек на глаза попалось пухлое письмо, адрес на котором был написан знакомым корявым почерком. Все проблемы и переживания относительно Куинн тут же отступили на второй план. Маркус развернул подписанный Гобби лист бумаги и обнаружил внутри другое письмо, написанное аккуратным почерком. Надпись на конверте гласила: «Ангелу Севен-Дайалс».

Нужно будет как следует отругать Гобби за подобную беспечность, встревоженно подумал Маркус. Это письмо может быть ловушкой Пакстона или кого-то другого, кто узнал о связи мальчика с Ангелом. А если бы кто-то из слуг вскрыл конверт из простого любопытства?

Маркус развернул письмо.

«Дорогой сэр, кем бы вы ни были!

Зная о том, как вы заботитесь о несчастных обездоленных нашего города, осмелюсь просить вас проявить немного заботы и о самых уязвимых из них – беспризорных девочках. Я пытаюсь собрать средства для организации школы для них и буду искренне благодарна за любую помощь с вашей стороны. Пожертвования можно передать миссис Ханслоу с улицы Грейчерч, так как она занимается этим вопросом под эгидой благотворительного общества. Заранее благодарю вас.

Сочувствующая Леди».

Маркус перечитал письмо три раза, чтобы запомнить, а потом сжег. Судя по всему, Сочувствующая Леди не представляла для него опасности и была искренна. У него еще оставались деньги, найденные в домах похитителей детей, и он решил использовать их для пожертвования.

Однако

тайна Сочувствующей Леди уже взбудоражила его воображение, и он отправился на конюшню, чтобы расспросить о ней Гобби.

Глава 17

– Говоришь, тебе дала его девочка? – Маркус говорил вполголоса, хотя на конюшне они с Гобби были одни. – Ты ее знаешь?

Мальчик ответил не сразу, он явно колебался.

– Я видел ее у Твитчелла. Она просила меня не называть ее имени, но ей можно доверять.

– И по ее словам, это письмо ей дала какая-то женщина? Это была леди или простолюдинка?

– Она мне ничего не говорила об этом, милорд. Может быть, мне не нужно было соглашаться?

Маркус отрицательно покачал головой:

– Нет, нет, все в порядке. Сначала я решил, что это была уловка, чтобы поймать Ангела, но теперь вижу, что это не так. Будь уверен, Ангел получит письмо.

– Конечно, милорд.

Широкая улыбка Гобби подтвердила то, что давно подозревал Маркус, – мальчишки догадались, кто теперь выполнял работу Ангела. Но так как они не собирались ни с кем делиться своим открытием и даже не говорили об этом ему самому, он был спокоен.

– Пожалуйста, будь осторожен и следи за всем, что может вызвать подозрения. Если заметишь, что кто-то наблюдает за домом, обязательно сообщи мне.

– Да, милорд, и я предупрежу остальных. – Он заискивающе посмотрел на Маркуса. – А вам будут нужны помощники этой ночью?

Маркус был твердо намерен этим вечером вернуть Куинн обратно в свою кровать, поэтому не хотел думать о делах.

– Скорее всего нет, – ответил он. – Но если что-то изменится, я тебе сообщу.

Куинн может отказаться, и тогда ему нужно будет чем-то занять себя, чтобы успокоить уязвленную гордость.

Переодеваясь к ужину, он велел Кларенсу поторопиться и успел выйти в коридор как раз в тот момент, когда там появилась Куинн.

– Какая удача! – воскликнул он и отвесил церемонный поклон. – Надеюсь, вы окажете мне честь, разрешив проводить вас в столовую?

На ее лице появилась холодная улыбка.

– Я ни в чем не смею отказать вам, милорд. – Куинн взяла его под руку и чинно направилась вниз.

Хотя ее тон был таким же холодным, как и улыбка, тепло ее тела мгновенно возбудило Маркуса.

– Хочу еще раз извиниться за мою вспышку.

– Вы уже извинялись... или вы забыли об этом?

Она смотрела прямо перед собой, словно боялась оступиться.

– Нет, не забыл, но у меня сложилось впечатление, что ты не до конца простила меня. – Он остановился и повернул ее лицом к себе. – Прости меня, пожалуйста.

Куинн еще хмурилась, но ее глаза уже не были холодными.

– Я не могу критиковать тебя, но мне трудно понять, почему ты был так враждебен по отношению к брату.

Они вошли в столовую и сели за стол.

– Попробую объяснить, хотя не знаю, поймешь ли ты меня. У тебя ведь есть старший брат? Разве ты никогда не испытывала раздражения, когда он пытался говорить тебе, что делать и как?