Мятежная страсть
Шрифт:
Она, нахмурившись, взглянула на Бредфорда, и он поразился силе ее взгляда. Пожалуй, этот прямой взгляд мог привести в замешательство любого мужчину, но не Бредфорда. Герцог достаточно повидал и пережил, чтобы его мог выбить из колеи взгляд совсем юной особы. И все же он был встревожен своей совершенно необычной реакцией. Боже, он ни разу в жизни еще не был столь ошеломлен и потрясен женщиной! Что же это такое с ним происходит? Когда их взгляды встретились, он всем существом почувствовал волну жара, исходящего от этой стоящей на коленях женщины. Она смотрела на
Их взгляды встретились. Миг молчания нарушил мистер Смит, который, кашлянув, произнес:
– Так вы не очень-то ждете предстоящего сезона, не так ли?
Кэролайн показалось, что он сам был совершенно ошеломлен неделикатностью собственного вопроса.
– Я об этом просто не думала, – ответила Кэролайн. Она улыбнулась и добавила:
– О, мы наслышаны таких историй о здешнем обществе! Говорят, оно состоит из чопорных, обособленных групп людей, и любому новичку приходится быть очень осторожным. Черити очень боится сделать что-нибудь такое, что в первый же ее выход шокирует моего отца. Понимаете, она хочет быть безупречной.
Голос ее звучал несколько сдавленно, и Бредфорд чувствовал себя все больше и больше заинтересованным.
Мистер Смит произнес:
– Уверяю вас, дорогие леди, что весь Лондон только и будет говорить о вас.
Слова эти прозвучали напыщенно и самодовольно. Он полагал, что его собеседница воспримет их как комплимент, и был крайне смущен, когда Кэролайн уныло кивнула и нахмурилась.
– Именно поэтому Черити и беспокоится за меня. Она боится, что я сделаю нечто ужасное по меркам здешнего общества и об этом узнает весь Лондон. Понимаете, что бы я ни делала, я всегда попадаю в какие-нибудь неловкие ситуации. Моя мама зовет меня бунтовщицей. Боюсь, что она права.
Кэролайн произнесла всю эту тираду совершенно обыденным тоном, привычно повторяя надоевшие с детства нравоучения.
– Нет, нет, – запротестовал мистер Смит, помахивая в воздухе платком, словно моля о перемирии. – Я хотел сказать, что все общество примет вас с распростертыми объятиями. Я вам это предсказываю наверняка.
– Вы чрезвычайно любезны, – понизив голос, прошептала Кэролайн. – Но я не слишком на это надеюсь. Хотя меня не очень-то расстроит, даже если я не придусь по нраву самому Паммеру.
– Паммеру? – в один голос переспросили Бредфорд и мистер Смит.
– Паммер или Браммер, – пожав плечами, поправилась Кэролайн. – Мистер Смит, будьте так добры немного подвинуть вашу ногу, чтобы я могла завязать узел. Вот так, теперь я могу продолжать.
– Может, вы имеете в виду Брюммеля? Бью Брюммеля <Бью Брюммель – Джордж Брайен Брюммель (или Браммель), 1778-1840 гг., известный лондонский франт, законодатель мужской моды.>? – спросил Бредфорд, невольно улыбнувшись.
– Да, именно так, кажется, правильно произносится его имя. Накануне отъезда из Бостона миссис Майбэри рассказала нам, что именно этот Брюммель и задает тон во всем обществе. Возможно, вы знаете, что
– И что же она вам рассказала? – спросил Бредфорд.
– Что если какая-нибудь из дам не понравится этому Брюммелю, то она сразу же может идти в монастырь. Ее светская жизнь будет закончена, и ей останется вести уединенную жизнь затворницы. Вы можете себе представить, что один человек имеет такую власть? – спросила она, поднимая взгляд на Бредфорда.
И тут же пожалела об этом. Разумеется, сказала она себе, он может представить себе такую власть. А скорее всего он и сам обладает такой властью над людьми. Она расстроенно вздохнула и потупила взгляд. Присутствие Бредфорда все заметнее нервировало ее. Она взглянула на мистера Смита и заметила обеспокоенное выражение его лица.
– О, неужели я наложила слишком тугую повязку?
– Н-нет, все прекрасно, – слегка заикаясь, ответил мистер Смит.
– Вы, конечно, понимаете, что я лично ничуть не беспокоюсь о том, придусь ли по вкусу Брюммелю или нет. В Лондоне я никуда не приглашена. Меня всерьез волнует только одно – чтобы мое поведение не помешало Черити. Мне бы хотелось, чтобы ей не пришлось переживать за меня. Да, вот об этом я беспокоюсь.
– Мне почему-то кажется, что этот самый Бью Брюммель не будет строить козни ни вам, ни вашей сестре, – пророчески произнес Бредфорд.
– Вы чересчур прекрасны, чтобы общество отвергло вас, – вставил мистер Смит.
– Быть привлекательной еще не значит быть принятой в обществе, – задумчиво произнесла Кэролайн.
– А кроме того, я слышал, что этот Брюммель очень ценит своих мышастых, – сухо заметил Бредфорд.
– Своих мышастых? – переспросила озадаченная Кэролайн.
– Своих лошадей, – пояснил Бредфорд. – Я ни минуты не сомневаюсь, что вы перестреляли бы их, если бы он только задумал что-нибудь против вас или вашей сестры.
Лицо его было серьезно, но взор стал лукавым и дразнящим.
– О, никогда в жизни! – воскликнула Кэролайн.
Он улыбнулся, и Кэролайн покачала головой.
– Вы шутите, – произнесла она и снова повернулась к мистеру Смиту. – Я закончила перевязку. Возьмите это лекарство и меняйте повязку каждый день. И ради всего святого, не позволяйте делать вам кровопускание. Вы и так уже потеряли слишком много крови.
– Это тоже из практики вашей матушки? – недоверчиво спросил мистер Смит.
Кэролайн кивнула, выбираясь из кареты. Оказавшись снаружи, она повернулась и помогла мистеру Смиту положить ногу на противоположное сиденье, рядом с внушительной фигурой Бредфорда.
– Надеюсь, с вами все будет в порядке, мистер Смит. Правда, ваши чудесные башмаки напрочь испорчены. И еще кисти вашего пояса измазаны кровью. Возможно, вы вымоете их в шампанском – так, по словам миссис Майбэри, всегда делает этот Брюммель, – и тогда они снова будут как новенькие.
– Это ведь самая страшная тайна Брюммеля! – воскликнул с негодованием мистер Смит.