Мятежница и менталист
Шрифт:
Вот только пока я особой расторопности не наблюдаю,. Почти два дня прошло, а на свидание, то есть обещанный второй разговор, меня так и не пригласили. И я очень сомневаюсь, что причина этого какие-то неотложные дела у главаря мятежников. На базе аврала нет, затишье, техника стоит без движения, вояки вон, сами себе предоставлены… Значит, завтра придётся решительно напомнить Карену о себе!
Вот в таком бодром расположении духа я отправилась мыться и прихорашиваться. Сразу после ужина не вышло — у санузла толпа собралась ничуть не меньшая, чем у кухни. Проще было переждать наплыв
Поэтому я, хоть и дрожала под прохладными тонкими струйками, но терпеливо и долго промывала волосы, убирая пенные клочки шампуня. И вздрагивала от потоков холодного воздуха, который окатывал тело каждый раз, едва открывалась дверь в душевую.
Когда это произошло первые два раза, я восприняла с пониманием — девушки ушли, не ночевать же им в душе. Но когда мое тело “заморозило” в третий раз, меня это вывело из себя — кого еще принесла нелегкая в час ночи?! Никакой приватности! Может, одна из девушек что-то забыла и вернулась, чтобы забрать?
Пройдя ладонями по лицу и смыв с глаз пену, я отступила от душа. Развернулась, чтобы полюбопытствовать и пожурить забывчивую поселенку.
— Следить за вещами надо… — осеклась, не договорив, потому что, вместо девушки увидела внушительную фигуру, совсем не похожую на девичью.
Сердце мгновенно подпрыгнуло к горлу и заколотилась как сумасшедшее, в животе скрутился тугой комок предчувствия неприятностей, во рту пересохло. Я даже не сразу сообразила, в каком откровенном виде стою перед обнаглевшим, вломившимся в женскую душевую мужиком, чуть заметно покачивающимся и скользящим по мне липким плотоядным взглядом. Спохватилась, услышав:
— Грудь у тебя маловата, по сравнению с гонором. Но я не эстет, по мне и так сойдет.
— Отвали! Пошел вон, урод! — взвизгнула я, прикрывая стратегические места ладонями и суматошно соображая, как без последствий прошмыгнуть мимо загораживающей проем туши и добраться хотя бы до полотенца.
— Что ж ты такая шумная-то? — воровато оглянулся на дверь вояка и, резким движением наперерез схватив меня за предплечье, рванул на себя, окончательно выдергивая из-под душа.
На повторный визг у меня времени не хватило, хотя в грудь воздух я и успела набрать. Выдыхать было уже некуда — развернув к себе спиной и заломив руку за спину, мужик ладонью закрыл мне рот.
— И что ты мне сделаешь, пигалица? — прорычал негромко на ухо, обдав отвратительной вонью перегара и спиртовых паров. — Где твоя хваленая камера? Что показывать станешь Карену? Не того ты на испуг взяла…
Я сделала все, что могла в этот момент — укусила прижавшуюся ко рту ладонь. На рефлексах действовала, не раздумывая. И мгновенно об этом пожалела, потому что взвывший от боли насильник церемониться не стал — отвесил мне затрещину, одновременно толкнув к стене, на которой висела одежда.
Больно
Упасть мне вояка не дал — снова дернул, поднимая и окончательно впечатывая в стену грудью. Удерживал, прижимаясь ко мне со спины и не позволяя вырваться.
— Стой смирно, тогда больно больше не сделаю, — пыхтел, елозя позади. Я чувствовала непонятные странные движения, вовсе не похожие на попытки мной овладеть. Он одежду нащупывал — догадалась, когда затолкал мне в рот какую-то тряпку и, чуть отстранившись, принялся связывать руки за спиной.
— Так потише будет и поспокойнее, — пояснил между делом. — Нам же лишние свидетели не нужны, верно?
Мои слабые попытки извернуться и помешать он пресекал жестко, очередным толчком впечатывая в стену и тут же снова отстраняясь, чтобы продолжить. То есть жгутом скрутить мою блузку и крепким узлом зафиксировать запястья. А потом надавить на спину, вынуждая меня нагнуться. Смяв в пальцах мокрые волосы, намотал их на кулак и потянул на себя, заставляя оттопырить попу и запрокинуть голову.
— Я бы тебя в другой позе трахнул, дорогуша, но тут удобств никаких, так что придется тебе приноровиться и потерпеть. В следующий раз выберу местечко покомфортнее, — намерено вульгарно комментировал, демонстративно неторопливо огладив бедра.
Звякнула застежка ремня, к моей коже прижалось что-то большое, горячее, твердое…
Казалось, сил сопротивляться у меня уже не осталось. Глаза застилала мутная пелена слез, в носу хлюпало, из-за кляпа и неудобного положения я задыхалась, не в силах глубоко вдохнуть. И все же дернулась, меняя положение — в сторону и вниз….
— С-с-сука! — ругнулся насильник. — Я тебя предупреждал!
С такой злостью рванул меня за волосы обратно, вверх, поднимая на ноги, что мне показалось, содрал скальп. С неменьшей яростью ударив ботинками по одной голени, потом по второй, заставил широко расставить ноги. И снова наклонил.
— Еще раз дернешься, — предупредил угрожающе, — одним мной дело не ограничится. В казарму отведу. Поделюсь со своими друганами, они тебя научат послушанию. Будешь всю ночь их обслуживать.
Я больше не сопротивлялась, сил не было ни моральных ни физических. Обреченно ждала, стараясь абстрагироваться от боли и отчаяния. Как жаль, что женщина слабее, и как горько, что мужчины этим пользуются!
Потому и грохот распахнувшейся двери донесся до моего сознания не сразу, и то, что меня больше никто не удерживает, я поняла, лишь когда освободившееся от захвата тело рухнуло вниз на кафельный пол. Колени больно ударились о плитку, но мне было не до этого. Торопливо перевалившись через бедро и перебирая ногами по скользкой мокрой поверхности, я отползла к стене. В голове, где все еще шумело и звенело, билась суматошная надежда — за меня вступились?
Вскинула голову и от облегчения разревелась еще сильнее — вояка скрючившись валялся на полу, а над ним в неловкой позе навис, оперевшись на здоровое колено и вытянув вторую ногу… Марк.