Мятежница
Шрифт:
Пронзительный крик разорвал тишину ночи. Он прозвучал лишь раз. И смолк.
Гилби вскочил.
– Ты слышал, Сэм? Тот молча пожал плечами. Гилби схватил его за руку.
– Я знаю, что ее называют Мокасиновой Змеей и обвиняют во всех…
– Она и есть Мокасиновая Змея, – бесстрастно ответил Сэм. Только что прозвучавший крик, казалось, не произвел на него никакого впечатления. Гилби посмотрел на него расширившимися глазами, удивляясь спокойствию старшего товарища.
– Сэм, но это все очень тревожно, – прошептал он. – Я никогда еще не видел нашего
Гилби слегка покраснел и умолк. Сэм закончил за него:
– Ты хотел сказать – юную и красивую девушку?
– Пусть, так. Она действительно очень молодая и красивая. И мы оставляем ее с глазу на глаз с майором, когда тот сам не свой, неведомо по какой причине. Майор способен изувечить ее и даже убить! Во всяком случае, его почти безумный взгляд наводит на такие мысли.
– Он не станет ее убивать, – заверил юношу Сэм.
– Почему ты так считаешь?
Сэм посмотрел Гилби в глаза.
– Неужели ты сам еще не догадался почему? Майор не убьет эту женщину, потому что ее зовут Элайна.
– Элайна? Ну и что из того?
– А то, что ее полное имя Элайна Маккензи. Черт побери! Это жена нашего майора!
Ошеломленный, Гилби не сразу обрел дар речи.
– Жена?!
– Да, жена.
– Наш майор женат на Мокасиновой Змее?!
– Что ж, сейчас говорят, что в любви и на войне все средства хороши, – заметил Сэм. – Наверное, к страстям это тоже относится.
Он посмотрел на луну, а затем – на палатку. Да, эта война с каждым сыграла какую-нибудь жестокую шутку. Особенно это касалось семьи Маккензи. Именно к ней больше всего подходили слова: «Брат восстал на брата, а сын – на отца». С одним добавлением: «Муж восстал на жену, а жена – на мужа».
Сэм глубоко сочувствовал обоим – майору Йену Маккензи и его жене-южанке. Элайна Маккензи, возможно, еще и не знает, что в последнее время довело Йена до полубезумного состояния. Почему он стал таким резким… Безжалостным…
Сэм подумал, что, вероятно, они оба пытаются понять, как и когда вступили на путь взаимной вражды, ненависти. Любовник превратился во врага. Или же враг стал любовником?
Все это началось давно…
Глава 1
Май 1860 года
Симаррон
«Господи, что это еще за чертовщина?!» – воскликнул про себя Йен Маккензи, увидев на лужайке у своего дома каких-то людей, одетых в военную форму. Он на своей любимой Пайе только что выехал на берег и направлялся к себе в Симаррон. Подъехав ближе, Йен увидел женщину с обнаженным кинжалом в руках, стоявшую в окружении одетых в военную форму молодых людей. На нее с таким же клинком наступал один из военных.
Решив, что таким дурацким и опасным развлечениям не место у крыльца его дома, Маккензи чуть пришпорил Пайю, направив лошадь в середину толпы и намереваясь спасти женщину, явно попавшую
Однако он понял, что ошибся, услышав издалека задорный женский смех.
– Значит, предлагаете мне защищаться? – с озорной улыбкой спросила женщина у своего противника.
– Да, мадам, но имейте в виду, что мужская сила дает немалое преимущество при первом же выпаде.
– Вы так считаете? Значит, выпад – парирование, снова выпад и снова – парирование, так? И вы уверены, что достигнете успеха при первом же выпаде?
В мягком голосе незнакомки слышались, однако, и стальные нотки. Грациозная, с ангельскими чертами лица, она не отреагировала на слова своего противника, пропустив их мимо ушей. Было совершенно очевидно, что женщина играла с неотесанным деревенским парнем.
Ее чуть насмешливый тон и манеры насторожили противника, как, впрочем, и остальных молодых людей. Йен понял, что эта женщина хорошо знает себе цену. Она умело и твердо держала кинжал, который, впрочем, выглядел весьма странно в руке очаровательной южанки. Одета она была во все белое. Волосы отливали на солнце золотом. Цвет чуть раскосых больших глаз Йен не мог определить на таком расстоянии. Скорее всего они были рыжеватыми, как у кошки. Сейчас в них проглядывало что-то хищное.
Женщина насмешливо смотрела на противника, явно уверенная в своей победе.
Первым же выпадом амазонка выбила из его рук кинжал, который отлетел в кусты на самый край лужайки. Йен поблагодарил судьбу за то, что присутствует при столь необычном поединке. Его поразило, что изящной озорной красотке удалось одурачить такого нагловатого парня и расправиться с ним всем на потеху.
Посрамленного юношу, одетого в форму лейтенанта федеральных войск, звали Джей Пирпонт. Йен познакомился с ним на базе Тампа и теперь был готов отдать парню должное: сегодняшнее свое поражение он воспринял достойно, с большим чувством юмора.
– Браво! – воскликнул Джей и захлопал в ладоши. Солдаты встретили это восклицание громовым хохотом.
– Джей, ты понимаешь, что проиграл женщине? – съязвил один из них.
Незнакомка повернулась к нему:
– Что ж, мой милый друг, разве это так уж стыдно? Тем более что Джей – самый талантливый из всех учителей, которые когда-либо у меня были. Кроме того, разве мы с ним не доказали всем вам, что высшее достоинство мужчины заключается не в искусстве владения оружием, а в умении думать?
– Джентльмены! – рассмеялся Джей. – Эта девица прекрасно усвоила мой урок.
– Не отрицаю: я многому научилась у этого молодого офицера всего за десять минут, – согласилась та.
Опять прозвучал громкий смех, явно подсластивший Пирпонту горькую пилюлю поражения. Джей театрально поклонился победительнице. Она же присела в глубоком реверансе. Все собравшиеся приблизились к «дуэлянтам» и окружили их плотным кольцом. И каждый старался привлечь к себе внимание удивительной незнакомки.
Ее смех звенел в воздухе серебряным колокольчиком. А улыбка сражала наповал. Так по крайней мере показалось Йену Маккензи. Он не помнил, чтобы когда-либо встречал такую изящную, красивую женщину со столь гибким и изобретательным умом. Флирт она превратила в настоящую науку, в ослепительное искусство.