Мятежница
Шрифт:
При этом, описывая Леланда, глаза Оливии затуманились.
– На поле брани, Лив. На поле брани, – напомнила Аманда. – Он честно сражается в бою, защищая свою родину.
– И унося сотни невинных жизней, – гордо добавила она и поморщилась. – А еще он ужасно горделив, заносчив, несносен и…и…
– Красив как грех, – закончила за нее сестра и хитро улыбнулась, наблюдая за ней. – Поговаривают, что его ресницы непозволительно длинные и густые, а глаза такие черные, что зрачок сливается с радужкой. Хотя, – в глазах Аманды заплясали чертики, – тебе виднее, ведь только ты из нас троих видела его.
Оливия
– Подумаешь, виделись всего один раз несколько лет назад, на балу у Уордов. – Она нервно махнула веером в сторону. – Он уже тогда выглядел довольно подозрительно. Было ясно, что в голове у него недобрые мысли.
– Де-воч-ки! – басистый голос отца раздался за дверью.
Оливия ахнула, а Аманда торопливо спрятала свои листовки обратно под подушки и поправила юбки.
Раздался стук, дверь открылась, и в комнату заглянуло улыбающееся лицо генерала Шоу. Ангус был невысоким, полноватым, седым, как мел мужчиной, имел крупный нос, отвислые щеки и носил бакенбарды. К своей внешности он относился философски, заявляя, что несказанно рад тому факту, что его дочери пошли в мать, так как сам он был на три четверти урод.
При виде отца близнецы одинаково улыбнулись. Он замер на секунду, хитро оглядывая дочерей, а потом его лицо расплылось в довольной улыбке.
– Лив и Мэнди, – он указал пальцем на каждую, точно угадывая, кто здесь кто.
Девушки засмеялись. Ангус вошел в комнату и раскрыл свои теплые объятия, сестры тут же бросились ему на шею. Он чмокнул их поочередно в макушки и пробормотал что-то про то, как они выросли, и для полного счастья ему не хватает сейчас лишь Лотти.
Глава 2
Аманда в волнении прижала руки к груди, с трепетом глядя на дверь, где их дворецкий объявлял приезжавших гостей.
– Карик Андонежский с супругой. Кари Мюррел с дочерью. Карик Лирой…
Они вместе с сестрой и отцом стояли на лестнице второго этажа, одетые нарядно в соответствии с сегодняшним праздничным событием. Ангус надел черный бархатный сюртук, белую сорочку с красиво повязанным галстуком и атласные панталоны. Оливия сменила свое домашнее муслиновое платье на красивое, изящное, ярко-зеленого цвета. А Аманда была в наряде, в который обрядилась еще утром, в предвкушении радостного события.
Поместье Шоу тоже было украшено соответственно. В ярком свете изящных канделябров все блестело золотом и серебром. В столовой уже был сервирован стол, на кухне поварихи создавали творения кулинарного искусства. Их хозяин не поскупился на праздничный ужин. Как-никак две его дочери празднуют именины. Хотя нет – три дочери. Но одна впервые в жизни отмечала день рождения вне поместья Шоу.
Дом генерала находился за городом, в пяти милях от Корка. Это было трехэтажное имение из добротного серого камня, стены которого снаружи заросли плющом, с огромным по меркам даже самых богатых лордов хозяйством. Конюшня Шоу славилась своими удивительными скакунами, а плодородные поля, раскинувшиеся вдоль
Ангус украдкой подглядывал за девушками. Обе они выглядели просто восхитительно. Но если Лив в довольно откровенном наряде с глубоким декольте тем не менее казалась главной скромницей Глин-Гудвика, то ее сестра даже в пастельном нежном цвете не смогла скрыть своей природной дерзости и озорства.
Генерал понял, что невольно улыбается. Он обожал всех трех дочерей, но Мэнди всегда была особенной. Непоседа и забияка, в ней с детства клокотало чувство справедливости. В пять лет она запретила вырубать деревья в их поместье, так как во многих из них жили духи леса. В десять умолила отца никогда больше не охотиться на зверей и птиц. В пятнадцать отказалась больше пить чай с сахаром, так как сахарный тростник, выращиваемый на юге, слишком тяжело давался крестьянам, но стоил чересчур дешево для их труда. И Мэнди заявила тогда, что каждый кусочек сахара пропитан потом и кровью простых земледельцев. А в семнадцать с ним чуть приступ не случился, когда он нашел среди ее книг запрещенную литературу о равенстве и справедливости. Он ничего тогда не сказал Мэнди об этом, но стал за ней неустанно следить. Благо сейчас эти смутьяны, сыновья его младшей сестры, были далеко отсюда, а его доченька влюбилась в сына их славных соседей. Поэтому ее голову не дурманили бредовые идеи.
В этот момент слуга известил о приезде кареты с гербом Уилбургов, и все трое: отец и две дочери, встали на лестнице по стойке «смирно». Ангус подметил, как сильно взволновалась Аманда. Она даже слегка вспотела и стала интенсивно обмахивать себя веером. Но вдруг лицо ее побледнело, а глаза округлились.
Когда вместо четы соседей и их сына на пороге дома появился слуга с письмом в руке, Аманда почувствовала сильный холод внутри. Он не приехал, тут же догадалась она и сильно испугалась. Отец и сестра сразу догадались о причинах изменившегося настроения Мэнди, и оба сердито нахмурились.
Слуга быстро поднялся по лестнице, переступая через ступеньки и встав напротив семьи, отвесил поклон генералу.
– Карик Шоу. Я принес известие от своего хозяина, лорда Уилбурга, для кари Шоу.
– Да? – одновременно произнесли Аманда и Оливия и взволнованно уставились на посыльного.
Тот, оторопев немного при виде двух одинаковых женщин, сглотнул и стал переводить взгляд с одной на другую. Оливия, слегка улыбнувшись, сделала шаг назад, оставив сестру наедине со слугой. Тот смущенно покраснел и протянул ей конверт.
– Карик Ирвин просил передать вам искренние поздравления и глубочайшие извинения, что не сможет быть сегодня на вашем празднике. Он и вся его семья заболели.
Лицо девушки стало бледным как мел.
– Ччтто случилось? – одними губами спросила она, в мыслях ярко представляя своего возлюбленного, лежащего на кровати с влажной тряпкой на голове и бьющегося в лихорадке, свирепствовавшей сейчас в округе.
– Ничего серьезного, – поспешил заверить ее слуга. – Лишь легкая простуда. Но карик Уилбург не захотел портить вам праздник своим недомоганием.