Мятежный дом
Шрифт:
Вот она-то и подвела.
Дик успел только краем глаза поймать легкое движение позади себя, нырком ушел вперед, но опоздал. Под правой лопаткой у него разорвалась граната, рука онемела и не поймала выскакивающий из петли флорд, ноги тоже подкосились — тем более что под коленку влетел чей-то ботинок. Дик упал, на одной интуиции ушел перекатом от следующего удара — и увидел наконец противника — высокого парня в банданне Сурков.
Это был Элал.
Дик прямо из положения «лёжа» достал его ногой в пах — и на этом все успехи закончились: Элал пустил в ход кийогу. Свинцовый шарик, влетев под дых, еще на две секунды выбил весь свет
«Встань» — он пытался собраться — «Встань и бейся, пьяная скотина!»
Ему удалось подняться на ноги — и, похоже, Элал позволил это только для того, чтобы не утруждать себя наклонами. Будь у Дика в ходу обе руки — он бы, наверное, смог одержать верх, но удар кийоги вывел правую из строя надолго.
Оставалось только тактическое отступление — но Элал поймал Дика за рубашку, ветхая ткань порвалась по шву вдоль спины, и Дик не устоял на ногах — завалился назад. Его немного протащили по песку — тут были наметены за лето целые дюны — бросили об пол, перешагнули — точнее, прошлись по нему — и, снова подняв, швырнули на спину. Элал сел ему на грудь, прижав руки коленями к земле, и сорвал с шеи самодельный розарий.
— Вы только посмотрите, кто у нас тут такой, — он присвистнул, водя пальцем вдоль шрамов. — Вот зараза!
— Ты лучше отпусти меня, Элал, — Дик задыхался под весом здоровенного парня, который с каждой секундой терял свое лицо и становился фигурой из ночных кошмаров. — Ты лучше с меня слезь, а то…
— А то что? — Элал склонился низко к его лицу. Черные, жирные волосы взмокли от пота, ноздри дрожали.
— А то я тебя убью.
— Нет, — Элал выдвинул лезвие флорда на длину ножа. — Это я тебя убью. Я тебя прикончу, имперская сука, поганый крестоносец. Таким, как ты, место в земле. Вы отца моего убили, сволочи. Я сейчас тебе кишки на шею натяну!
Дик смотрел в его лицо и видел, что он накручивает себя. Наверное, ему не приходилось убивать раньше — вот так, глядя в глаза. Ему требовался определенный градус накала, чтобы убить. Как и Дику. Но разница между ними была в том, что Дик этого градуса уже достиг. Он знал что может сейчас убить Элала и с большой вероятностью сделает это, если тот не сдаст назад.
— Элал, — прохрипел он. — Отвали, добром прошу. Я тебе ничего не сделал.
— Ты мне всю жизнь испоганил, хрюс! — заорал парень. — Добром просишь? — он сжал левую руку в кулак, выпростав средний палец. — Пососи и больше не проси!
Последняя реплика была лишней. После нее Дику стало все равно, убьет он Элала или нет. Он резко подтянул пятки к бедрам и сделал вид, что пытается встать на «мостик», чтобы стряхнуть победителя — тот предвидел такой маневр и чуть отклонился назад, ухмыляясь. А Дик левой рукой достал хаси из-за за голенища и, резко опустившись на песок — Элал на миг потерял равновесие — вскинул ноги и захлестнул в «ножницы» шею противника. Элал неловко взмахнул руками и выронил флорд. Дик вонзил хаси ему в бедро и он, захрипев, освободил руки Суны. Соображения у Элала хватило на то, чтобы кувырком уйти назад и высвободиться из захвата — но Дик и сам не зевал и, как только Элал вскочил на ноги, он обнаружил, что противник тоже стоит, и в руке его флорд.
— Брось кийогу, — юный имперец сплюнул кровь. — На шнурки порежу. Брось.
Элал колебался.
— Ты меня все равно убьешь, — сказал он. — Я же знаю теперь, кто ты.
— Я до трех
Элал посмотрел в его глаза и понял, что он не шутит и не берет на испуг. Кийога упала на песок на счет «два». Дик ногой подгреб ее к себе.
— Я не какой-то сраный вавилонянин, чтобы убивать людей ради своего покоя. Иди, ори на весь муравейник, что я здесь. Скажи всем, что сохэи не умирают, — он потянул кровь носом и сплюнул опять. — Они отходят в Чистилище для перегруппировки.
— Я найду тебя. Я все равно тебя найду, гад… — штанина Элала набрякла кровью, на глазах выступили слезы стыда и боли.
— Ох и придурок же ты, — Дик устало покачал головой. — Ты такой придурок, что мне тебя даже жалко. Уходи отсюда. Дай отдохнуть от твоей тупости.
Элал развернулся и поковылял в свой конец прохода. Дик вышел с другой стороны и, кривясь от боли, понемножку двинул в сторону мастерской Даллана.
Даллана он нашел храпящим на раскладушке за перегородкой. Стойкий запах перегара ясней ясного говорил, что Дик может не бояться шуметь — поэтому он смыл кровь в туалете, взял маленького швейного бота и починил рубашку (вышло криво, потому что левой рукой), а потом нацарапал записку:
«Сеу Даллан! Я вернулся и прошу у вас прощения, что так долго не появлялся. Господин Исия просил меня прийти к вам. Спасибо, что оставили мне инструменты. Я вернусь после праздника, а сейчас у меня дела. Ран».
Положив записку на видное место, он отстегнул пояс с инструментами и положил его рядом с храпящим нейромехаником, а потом вышел, закрыл дверь на кодовый замок и начал долгий спуск в нижние уровни глайдер-порта, к своему алтарю.
На середине дороги он понял, что дело было не только в пиве, но и в адреналине. Грубое мужское прикосновение выбило его из нормального русла — иначе он не потянул бы усилие, которое выдал, скидывая Элала. Правая рука болела, словно ее выдергивали из плеча, а в солнечное сплетение как гвоздь всадили. Какой-то неприятный комок бегал по пищеводу туда-сюда. Вспухали нос и скула. Как будет, наверное, разочарована сеу Кордо, увидев этакое пугало…
Под конец пути Дик уже не видел света. Каждый шаг отдавался в плече и в животе ударом молота. Уже наплевать было на сеу Кордо, оставалась одна мысль — прийти на место и сесть.
— Дождик-дождик, пуще! — заорали над самым ухом. С верхнего яруса Дика окатили водой из ведра.
— Спасибо, — пробормотал он совершено искренне. От прохладной воды немножко полегчало. — И почему это меня все время бьют?
Он доковылял до своего алтаря, забрался в густую тень под помостом и сел, опираясь здоровым плечом о стальную ферму. Нет, все-таки он победил. На этот раз он победил. Бедный глупый Элал, что ж он так взъелся…
Дик опустил голову и не то чтобы задремал — оцепенел, прикрыв глаза. Шевелиться не хотелось. На душе было хорошо. Он не просто победил в драке, он все сделал правильно. Не стал убивать злого дурака. Не поддался ярости. Владел ею, а не она им… Он сам себе хозяин, никому больше, а раб — только Богу, и тоже больше никому. Он скажет это… Рэю… обязательно скажет…
— Привет, — раздался над ним женский голос. Дик разлепил глаза и увидел очерченную светом фар высокую и стройную фигурку. Больше ничего разглядеть было нельзя — за спиной девушки стоял карт и его фары слепили Дику глаза.