Мятежный дом
Шрифт:
— В вашей теории есть только одно слабое место, юноша, — теперь настала очередь Монтега смеяться. Ну, не чудесный ли это мир? — Если все так как вы говорите, если Лесан послал меня к вам с промытыми мозгами, с расчетом на то, что вы не устоите перед соблазном схватить меня и выпотрошить — а ведь вы не устояли — и впоследствии убить, то почему я пошел?
— Вы правы, я не знаю объяснения, — паренька передернуло. — Но… мне плевать, честно. Может быть, он и на тебя нашел крючок. А может, это промывка мозгов. Какое мне дело.
— В искренность моих намерений
— Искренность намерений синоби! Скорость звука в вакууме! Температура минус по Кельвину! Эй, а может, план в том, чтобы у меня от смеха сделался заворот кишок?
— Похоже, Лесан выбрал слишком сильную вакцину против наивности.
— Похоже, что он выбрал идиота для выполнения своего задания. Возвращайтесь к нему и скажите, что провалились.
Беда с параноиками в том, что они очень логичны, и подбор контрдоводов весьма затруднителен, поскольку логика параноика строится на его же собственной аксиоматике, которая в ряде мест может быть вполне здравой.
— Я не синоби, — раньше, чем договорил, Эш понял, что сказал глупость — любой синоби на его месте утверждал бы то же самое.
— Да ну? Придумайте что-нибудь еще, сеу Монтег.
— Я не хочу ничего придумывать, — Эш тряхнул головой. — Я устал, и поди ты к дьяволу, упрямый дурак, если готов резать глотки из-за мертвой женщины, но не хочешь побороться за живую.
— Заткнись! — что-то свистнуло в воздухе, хлопнула ткань, и плечам Монтега стало холодней и легче. Голова-то была на месте, а вот плащ… От плащ-накидки осталась только горловая часть — все, что ниже плеч, упало в лужу. Конечно, никакой сказочной точности, кочующей из байки в байку, не было — флорд рассек одежду и оставил на плечах несколько порезов. Но это все равно впечатляло.
— Браво, — холодно скзаал Эш. — Умеешь. А думатьты умеешь?
— Сэнтио-сама! — предостерегающе крикнул морлок.
— Я умею думать, — сказал Суна. — И я думаю, сударь, что искренни вы или нет — вам лучше отсюда уйти. Я сегодня не в настроении убивать, но настроение переменчиво.
— Я того же мнения, — сказал морлок. — Уходите, сеу Монтег. Увозите его, сеу Шастар, и не возвращайтесь за нами. Мы сами вас найдем.
Шастар помог Монтегу забраться в кабину. Рук не расковал, да Монтег и не настаивал. Все сложилось несколько иначе, чем он полагал, но его устраивал и такой исход. Обдумав свое положение, он развеселился — его устраивал практически любой исход. По всему, он должен был чувствовать ебя счастливейшим человеком на земле. Но не чувствовал.
Навега, становясь на грунт, слегка перекосилась — и потому пол в кухне был наклонный, а тарелку приходилось наполнять в два приема, чтобы наесться как следует.
— И ты его не убил, — заключил Пуля.
— И я его не убил. И не допросил. Только плащ порезал и дал по морде.
— Ну, уже что-то. Многие о таком и не мечтали.
Габо Пуля находился в благодушном настроении. Это было естественно — он получил работу и возможность лечь на дно.
— Я не знаю, что делать теперь, мастер Дельгадо, — юноша отодвинул от себя тарелку, но та снова съехала к окантованному бортику. — А вы все шутите.
— Или он лжет, или говорит правду, — вступила в разговор Сильвер. — Судя по его поведению, он, по крайней мере, верит в свои слова. А мысли о том, что он говорит правду, ты по понятным причинам допустить не хочешь. Во-первых, если принять это за какую-то возможность правды, в твоей вселенной становится одним монстром меньше. Это причиняет тебе дискомфорт, потому что для компенсации тебе необходимы именно монстры. Во-вторых, это рушит твои планы. Жизнь была гораздо проще, когда ты был свободен от обязательств перед мертвыми.
— Госпожа Сильвер, — вздохнул Дик. — Стоит мне провести с вами в одной каюте десять минут — и мне уже хочется запустить в вас чем-нибудь не очень тяжелым. Как вы при таких талантах работали корабельным психологом — вы мне можете объяснить?
— С огромным удовольствием, — улыбнулась Сильвер. Ее короткие рыжие волосы торчали вокруг головы золотистым нимбом, ловя отсветы лампы, висящей точно над головой. — И с пользой для дела. Дик, тебе хочется запустить в меня чем-нибудь — и это совершенно естественно. Отторжение — одна из первых и основных невротических реакций. Давай продолжим разговор о твоей проблеме.
— Нет у меня никаких проблем, кроме того, что мои суверены в плену. Я должен их вытащить. Продать их Брюсу это все равно что убить, будь проклят Шнайдер — я должен их вытащить!
— Тебя опять понесло, — Сильвер вздохнула. — У тебя есть кудаих вытаскивать? Где их спрятать? Это раз. Ты постоянно уходишь от ответа на вопрос — зачемМонтег искал Яна Шастара. Это два.
— Да потому что это понятно! У Шастара вендетта с Моро, и… нет, стоп, если бы он хотел убить Шастара, он бы не действовал так… Не подсказывайте, я сам. Он искал Шастара, он запасся этой записью, он… Рэй! До него дошло, что Шастар как-то связан с Рэем. Боже мой, но если так… значит, он вычислил и меня. И мастера Пу… Дельгадо. Мне нельзя здесь оставаться.
— Мастера «Пу» он вычислил гораздо раньше — сказал Габо. — Он же приходил в «Даруму».
Он приходил… Дик стукнул себя кулаком по лбу.
— Ах я тупица. Это не «батальоны» убили Нышпорку. Мне же говорили… Меня же носом ткнули…
— Ну вот, к тебе пришло и просветление, — успокоил его Пуля. — Перестань дергаться. В такую погоду он все равно до тебя не доберется.
В подтверждение его слов молния треснула так близко, что замигали лампочки, а на гром отозвался весь корпус навеги. В соседней каюте завопил младенец. Сильвер встала.