Мятежный дух
Шрифт:
Леанальхам прошмыгнула мимо Сгэйля и взбежала вверх по лестнице. К тому времени, когда Сгэйль раздраженным тоном успел высказать Глеанну еще пару фраз, девушка уже торопливо спускалась по лестнице, неся на хрупком плече наспех увязанный холщовый сверток.
Лисил едва слышно застонал, взявшись за сундучок с черепами, а Магьер подхватила свой мешок. Остальное Сгэйль молча выволок наружу, где дожидался Уркар.
Жители селения уже приступили к утренним делам. Проходя между жилых деревьев или по центральной общинной лужайке, многие из них останавливались
Когда селение исчезло из виду, Глеанн нагнал их и остановил Лисила и Магьер. Невозмутимому Уркару он бесцеремонно велел идти вперед. Возможно, Уркар и не пришел в восторг от такого обращения, но разглядеть это было сложно, поскольку он подчинился и пошел дальше.
Лисил протянул Глеанну руку:
— Спасибо за радушный прием.
Эльф озадаченно воззрился на его руку и медленно поднял свою. Лисилу пришлось самому взять ее и пожать, и лишь тогда старик улыбнулся, поняв значение этого жеста.
— Быть может, мы еще когда-нибудь увидимся, — прибавила Магьер.
Глеанн посерьезнел, можно даже сказать, посуровел.
— Надеюсь, что нет. Боюсь, это случится, если события повернутся не в вашу пользу. Завершите дело, ради которого пришли сюда… и поскорее уходите.
Он осторожно глянул за спину Магьер, на Сгэйля и прочих членов отряда, а затем снова прямо посмотрел на нее.
— У моего внука верная, хоть и обманутая душа, — проговорил он, — так что верьте его слову, но не всегда — суждению.
Магьер, помешкав, протянула ему руку. Глеанн пожал ее с улыбкой — словно вовсе ничего не говорил, словно Магьер была таким же чистокровным эльфом, как он сам. Затем он пошел назад к селению, а Лисил молча смотрел ему вслед.
Наконец он повернулся — и увидел, что Сгэйль неистово машет им рукой. Полуэльф дернул Магьер за рукав, и они быстрым шагом двинулись вперед. Едва они присоединились к остальным, как Леанальхам пристроилась идти справа от Лисила. Все прочие шли впереди, кроме Уркара, который замыкал шествие.
Издалека до слуха Лисила донеслась пронзительная птичья трель — такую им уже доводилось слышать однажды. И как в прошлый раз, сколько Лисил ни всматривался в зелень леса в поисках загадочной птицы, так и не сумел ничего разглядеть.
Когда они пересекали поле, примыкавшее к землям общины, Малец вдруг свернул в сторону и остановился, пристально вглядываясь в глубину леса. Лисил заметил, как среди деревьев мелькнул серебристо-серый силуэт. Один за другим маджай-хи выныривали из чащи и снова исчезали. К отряду не приблизился ни один.
Винн подошла к Мальцу, и тут ветки кустарника шевельнулись, расступаясь перед кем-то. В зелени листьев мелькнуло белое пятно.
Белоснежная самка выскочила из кустов и замерла. Потом тявкнула, шагнула было к Мальцу, но тут же попятилась.
— Иди, —
Пес поглядел не на нее, а на Сгэйля — и потрусил в лес.
В отличие от других маджай-хи, он все время держался на виду. И Лисил заметил, что чаще других рядом с ним резво бежала белоснежная самка.
ГЛАВА 8
Четыре дня миновали без всяких происшествий. В ушах Лисила неотвязно гудели монотонные звуки леса, но он почти все время думал о матери.
Изо дня в день они делали одно и то же — на рассвете выходили в путь, шли весь день и останавливались на отдых, только когда сумерки окончательно сменялись ночью. Всякий раз Лисил спрашивал, сколько еще идти, и получал от Сгэйля один и тот же ответ: «Долго… еще долго».
Малец бежал с маджай-хи, но часто возвращался, чтобы какое-то время идти рядом со спутниками, и Лисил заметил, что тогда остальные маджай-хи исчезали. Впрочем, когда такое случилось в последний раз, белоснежная самка не исчезла, а бежала поодаль, в поле зрения отряда.
Оша постоянно заговаривал с Винн на ломаном белашкийском, пытаясь вовлечь ее в беседу, — когда он говорил по-эльфийски, девушка его вовсе не замечала. Мало-помалу она оттаяла. Если их разговор продолжался слишком долго, Сгэйль обрывал его одним взглядом. Сегодня, однако, он был менее бдителен, и Оша с Винн болтали без умолку, часто переходя на эльфийский. Чем дольше Лисил прислушивался к их беседе, тем чаще ему удавалось выловить из нее знакомое слово. Он пока еще не мог отличить существительное от глагола, но, пожалуй, одно-два слова — «корневые элементы», как называла их Винн, — ему уже удавалось распознать.
— Винн, — окликнул он, — с тех пор как мы ушли из селения Сгэйля, у нас не пропало ни одной мелкой вещицы. Спроси у Оши — может быть так, что мы наконец-то отделались от ташгаля?
Девушка оглянулась на Лисила, и в ее глазах появилось легкое беспокойство.
— Я уже спрашивала. Он сказал, что зверек, по всей вероятности, нашел нечто более привлекательное в селении. Койлехкроталл нам спасибо не скажут.
— Койле… кто?
— Так называется клан Сгэйля и Глеанна… «Народ мшистых лесов».
— Ну, нас-то обвинить не в чем. Мы же не звали с собой эту белку-переростка.
Сгэйль не обернулся, но Лисил заметил, что эльф, не сбавляя шага, покачал головой.
— Оша, что это? — спросила Винн, указав на обширную прогалину между двух белоствольных берез.
Лисил остановился рядом с ней, наклонился, разглядывая диковинные цветы. Обычно восхищение Винн местной растительностью нагоняло на него скуку, но сейчас он должен был признать, что зрелище и впрямь удивительное.
Жемчужного цвета лепестки — или, судя по форме, листья — были покрыты бархатистым пушком. Казалось, они источают сияние в ярких лучах солнца, заливавшего прогалину. Стебельки цветов были темно-зеленого цвета, а в тех местах, куда не доходил свет солнца, казались почти черными. Лисил присел на корточки, а Винн протянула руку к одному цветку.