Мятные пряники
Шрифт:
На улице меня ждало горькое разочарование: молодой человек по имени Артём тоже вышел подышать воздухом, и, заприметив коллег, направился к нам. Только этого не хватало! Так удачно смылась от него в столовую, а тут он взял и встретился нам! Сейчас ведь подойдёт и всё, пиши пропало. Начнёт свои рассказы нудные… Он знает, что мне нравятся эльфы. Пытается иногда даже заговорить на “правильную”, как он ошибочно считает, тему: как луки изготавливают, как для них древесину выбирают… В общем, только портит моё романтическое представление об эльфийском оружии своими теоретическими познаниями, до которых мне дела нет.
Я, увидев этого парня, не растерялась и попыталась спасти свою послеобеденную прогулку по заводской территории: за разговорами я старательно уводила Тиму самым петляющим путём вглубь этой самой территории, но Артём снова и снова как бы невзначай появлялся
Но стоило признаться, что попытка избежать неприятного общества была заведомо провальной: у Артёма была чёткая цель догнать коллег, а я не желала посвящать своего спутника в планы по избавлению от преследователя. Не люблю я обсуждать людей и сплетничать, так что не рассказывала Тиме о том, как мне не нравится наш коллега. Наконец, столь ненавидимый мною Артём поравнялся с нами и наставительно сказал:
— Если так далеко уходить во время обеда, можно не успеть вернуться на рабочее место к его окончанию.
— Вот именно, — согласилась я, не глядя на него и разглядывая перистые облака, которые после долгих дождливых дней показались мне необычайно прекрасными и даже волшебными. — Так что разворачивайтесь и идите на своё рабочее место, а за нас не беспокойтесь.
— В моём отделе обед начинается позже, чем в ваших — я ничем не рискую, — парировал Артём.
Я уже приготовилась достойно ответить столь навязчивому молодому человеку в омерзительно модном пиджаке, идеально подчёркивающем его фигуру, над которой он явно работает в спортзале, но из заброшенного полуразрушенного литейного цеха, около которого мы стояли, раздался чей-то стон. Я вздрогнула от неожиданности и испуганно посмотрела на сопровождавших меня мужчин, но на них услышанный звук впечатления не произвёл. Я насупилась. Явно кто-то там глотку рвал, раз мы услышали, при том, что звук явно доносился откуда-то издалека, с противоположного конца длинного цеха, а мои коллеги вообще ничуть не заинтересовались этим звуком. Не услышать они не могли, значит, просто не подали виду. Ну конечно! Я же в своём мире, а не в волшебном! В волшебном бы эти мужчины бросились выяснять, кто там стонет, а здесь и сейчас просто стояли и смотрели на меня.
— Там кто-то есть, — весомо заявила я, на случай, если они это без меня не поняли, но Артём пожал плечами:
— Да мало ли всяких ошивается, — кажется, он даже поморщился, представив себе этих “всяких”, которые в его воображении столь отличались от него: такого опрятного, красивого и интеллигентного.
— Наверно, алкаш какой-нибудь, — поддержал его Тима, глядя мне в глаза своими светлыми и наивными, что даже обидно стало, что обладатель таких милых глаз так легко бросает неизвестного в беде.
От взгляда Тимы я даже засомневалась: может, и правда, алкаш? Мы же не в другом мире, где по заброшенным местам обычно скрываются всякие раненые маги и эльфы. Мы — в нашем. Здесь только разве что алкаш. Я вздохнула.
И всё-таки эти рассуждения несколько успокоили меня, я почти свыклась с тем, что сейчас мы пройдём мимо и забудем об услышанном, но стон повторился и послышался приглушённый голос. Голос был недоволен, но что он говорил, не удавалось понять из-за того, что доносился он откуда-то из глубины полуразрушенного цеха, уцелевшие части стен которого не утратили способность создавать неприятное эхо. Вообще, этот голос заставил меня поёжиться. Не то, чтобы он был страшным или неприятным, но мне отчего-то стало страшно. И голос у него не показался мне голосом алкаша… Хотя, такое искажение голоса эхом, что и не разберёшь.
— А если не алкаш? — высказала своё сомнение я, хотя теперь один вид этого цеха внушал мне страх и трепет и я бы сама хотела поскорее пройти мимо, не вмешиваясь ни во что.
— Да и если алкаш, может, ему помощь нужна, — подумав, согласился Тима, который, хоть и был довольно странным и безразличным человеком, имел доброе сердце.
Я посмотрела на него благодарно: и за то, что оправдал мои ожидания от его добрых глаз, и за то, что готов посмотреть, кто там в цеху. Мужчина не заметил мой взгляд и, недолго думая, направился к входу в литейный цех, но почему-то меня это необычайно напугало. Он сейчас пойдёт туда, где невесть кто! Это может оказаться нехороший человек… или не человек… Хотя, это я снова мудрю… Человек, конечно, там окажется, только вот какой… Да и вообще: заброшенные места только в книжках хороши, а на деле там опасно и их посещение может дурно обернуться для неподготовленных людей. В общем, здравый смысл победил и полностью
3
— Тимофей, не ходите туда! — я схватила технолога за карман летней куртки и не намеревалась отпускать.
— Пусть сходит, — безразлично сказал Артём: ему было плевать и на стонущего, и на Тиму.
— Может, Вы с ним сходите? — предложила я, надеясь на хоть какую-то пользу от того, что этот парень увязался за нами.
— Делать больше нечего, — фыркнул неприятный тип. — Там пылищи по колено и того и гляди перекрытия рухнут.
Я посмотрела на него с привычным пренебрежением и отпустила карман Тимы. Надо перебороть страх и сходить. Не я ли грезила иными мирами? Негоже теперь бояться зайти в пустой разрушенный цех, да ещё и при свете дня. Посмотрела в небо: перистые облака всё плыли по небу, неспешно и грациозно. Светло и хорошо на улице, рядом двое мужчин, а в паре зданий от нас сидит десяток человек — там работающие цеха. Бояться нечего. Надо взять себя в руки.
Я так и стояла, глядя в небо и, видимо, Тима решил, что меня следует подбодрить.
— Да ладно вам! — улыбнулся технолог, глядя поочерёдно то на меня, то на Артёма. — Ну ничего же страшного не случится, если я схожу и посмотрю.
Неприятный парень фыркнул:
— Верно. В крайнем случае станет меньше на одного… — Артём решил не говорить, кем считает коллегу, и закончил: — …технолога.
— И конструктора, — сказала я, метнула злой взгляд на Артёма и, опережая Тимофея, направилась в покосившееся здание, в которое, как мне казалось пару мгновений назад, меня не заманят все дары этого мира.
Технолог последовал за мной, а Артём крикнул нам вслед:
— Там всё прогнило, лучше вызвать кого-нибудь, кто специализируется на вытаскивании алкашей из подобных мест. Эй!.. — но ему никто не ответил, он вздохнул и осторожно пошёл за нами, не с целью догнать, а так, для очистки совести, видимо.
Стены цеха вблизи оказались высокими, хотя здание являло собой одноэтажную конструкцию. Стоило ускорить шаг. пока запал не пропал и не захотелось сбежать отсюда подальше. В огромных металлических ржавых воротах, что высились перед нами, была заботливо проделана дверь, но свою функцию она давно не выполняла — в годы перестройки кто-то деловой позорно снял её с петель и сдал в металлолом. В проём, оставшийся от той несчастной двери, и вошли мы с Тимофеем. Этот шаг дался мне не легко, словно ступая на территорию цеха, я совершала некий героический поступок. Возможно, это было глупо, но для меня этот шаг и вправду много значил. Например, то, что теперь я не отступлю и увижу того, кто стонал, пусть это и окажется какой-нибудь пьяный оборванец. Не важно. Тогда это просто будет победа над собой, что тоже неплохо для простой послеобеденной прогулки.
Внутри оказалось нетемно — сквозь полуобвалившуюся крышу хорошо проникал свет, да и стены не были сохранены в целостности, так что во многих местах в них виднелись бреши. Я поглядела под ноги: грязно, что характерно для таких мест. Кое-где на пол ветер занёс столько земли, что из неё успели за долгие годы вырасти деревья высотой в два-три человеческих роста. Я вынуждена была признать, что никогда не любила такие места — они навевали тоску своей покинутостью и пустотой. Мне вообще не нравилось думать, что когда-то сюда приходили люди на любимую работу… а, может, и не на любимую, но это не важно. Это место было частью чьей-то жизни, а теперь вряд ли сюда часто заглядывал кто-либо: на завод просто так не попадёшь, а сотрудникам здесь было больше нечего делать. Кстати, подумав об этом, я поняла, что присутствие в этом цеху какого-то человека всё же странно. Я зябко поёжилось, словно мне вдруг стало прохладно, хотя, наверно, это холодил страх, пока невнятный и едва появляющийся, но уже вовсю дающий о себе знать. К тому же в помещении гулял сквозняк, который неприятно подвывал и посвистывал, играя с покоробившимся листом металла, служившим некогда перегородкой для каптёрки вахтёра. Деревья, которым удалось здесь произрасти, по виду своему относились к осинам, и их тёмно-красные и кое-где ещё зелёные листья трепетали на сквозняке, создавая неприятный для слуха тревожный шелест. Я неуверенно сделала несколько шагов за Тимой. Передвигаться следовало очень осторожно: во многих местах пол обвалился глубоко вниз, и приходилось идти по толстым железобетонным балкам, на которых он когда-то держался. Подпол казался глубоким, и на дне тускло блестела застоявшаяся вода, от которой отражался свет солнца, играя бликами на ржавых швеллерах, кое-где поддерживающих балки. Да уж, так себе прогулочка, ничего не скажешь… Провалиться бы очень не хотелось…