Мыльная сказка Шахерезады
Шрифт:
Оператор зевнул.
— Привязать пса на трос, пусть бежит на месте.
— Бред, — оценил Гриша. — Рая?
— Поставить вместо Вадика манекен на колесах! — оттарабанила помощница.
— Хрень кретинская, — разобрался и с этим предложением режиссер, — Вадя, давай еще дубль с собачкой, а?
— Ни-ког-да! — по слогам произнес тот.
— Нарядите человека овчаркой, — пискнули от стены.
— Кто это сказал? — заорал Гриша.
В павильоне повисла напряженная тишина.
— Кто сказал? — повторил режиссер. —
— Ну я, — прочирикало худенькое существо, появляясь в круге света. — Вера, костюмер. У нас есть наряд, вылитый Граф. Наденем на статиста, и флаг ему в руки, то есть в лапы.
— Отлично! — хлопнул в ладоши постановщик. — Вера, тебя за креатив угостят бесплатно чаем в буфете. Неси прикид, наряжай мужика, мы ждем, не зачехляем ружья. Чего ты ждешь?
— Парень в наряд не влезет, нужна щуплая тетка. Вот она подойдет, — проговорила Вера, указывая на меня пальцем.
— С ума сошла? — подпрыгнула я.
— Ерундовое дело, — хмыкнула костюмер. — Пробежишь пару раз на четырех лапах, получишь деньги за съемочный день, как дрессированное животное. Рай, ее можно по ведомости ротвейлером оформить?
— Запросто, — кивнула помощница режиссера. — Ставка плюс бесплатная жрачка — пакет сухого корма.
— Отличное предложение, — заржал Федор. — Соглашайся, девушка. Многие знаменитости так начинали! Бред Питт цыпленка у ресторации изображал, а теперь кучу миллионов за роль получает. Сегодня собака, затем тигр, а там глядишь, и до медведя дорастешь. Позовут в сказке про Колобка сниматься, сто серий со спецэффектами.
Вера скрестила руки на груди.
— Вот когда я в детском театре в провинции служила, у нас бюджет урезали. Так в пьесе Колобка заяц сразу сжирал, на волка, медведя и лису ставок не хватило. Укатился от бабки с дедкой, долго не мучился, мигом к косому на зуб попадал. Родители очень негодовали. Заплатили за два акта, а им один показали. Ну да у нас народ всегда всем недоволен.
Григорий встал.
— Всем заткнуться! Слушать меня! Дарья надевает костюм собаки!
Я попыталась возражать, но Рая с Верой налетели на меня и принялись жонглировать фразами, одновременно выталкивая в коридор.
— Получишь хорошие деньги, собакам платят больше, чем массовке.
— В титрах укажут твою фамилию!
— Экая ерунда, туда-сюда пробежать!
— Нас уволят, если ты не согласишься!
— Дети голодными останутся, устроиться на новое место невозможно!
Продолжая давить одновременно на все мои чувства от жадности с честолюбием до жалости и сострадания, тетки быстро раздели меня до белья, впихнули в комбинезон с мехом снаружи и привели в студию.
— Вылитая собака! — восхитился Гриша.
— Дарья, у тебя талант, — приободрил меня Федор. — Встала на точку!
— Кадр сто девяносто семь дубль два! Пошла! Вперед! Даша!
Раздался резкий звук.
Неуклюже переваливаясь, я на четвереньках поползла вперед.
— Стоп! —
— Кадр сто девяносто семь дубль три! Пошла!
Хлоп!
Я постаралась двигаться быстрее.
— Уже лучше! — крикнул Григорий. — Но не вижу характер! Ты собака! Пес! Граф! Дай эмоцию! Встала на точку.
— Кадр сто девяносто семь дубль четыре! Пошла! — привычно выкрикнула Раиса.
Бац!
Я кинулась вперед, старательно подпрыгивая, вертя головой и виляя фасадом.
— Нет! — возмутился постановщик. — Что это было?
— Эмоция, — пояснила я. — Простая собачья радость, счастье!
— Помоги мне преисподняя! — вздохнул постановщик. — Дайте воды, я весь вспотел!
Я оглушительно чихнула. Костюм собаки неожиданно оказался удобным, он не стеснял движений, был очень легким, нежарким, вот только вонял чем-то химическим. Похоже, его не так давно чистили. Но вообще-то, вспотеть надлежало мне, а не Григорию. Кто носится по студии на четвереньках?
— Дашуль, — сказал Федор, — Граф злой, жестокий, он не должен выглядеть щенком. Оцени задачу правильно. Ты воспитана в камере убийцами. Не маши хвостом от восторга. Действуй по Станиславскому.
— Встала на точку, — приказал Гриша.
— Быстрее сделаешь, скорее освободишься, — подала голос Вера.
— Кадр сто девяносто семь дубль пять!
Бамс!
Я зарычала, зашипела, закаркала, понеслась вперед, резко выбрасывая ноги, споткнулась, шлепнулась, вскочила, продолжила бег, снова упала и поползла на животе, издавая страшные звуки, помесь воя и хрипа.
— Снято! — заорал Федя.
— Ну ничего! — смилостивился Гриша. — Не совсем так, как хотелось, но приемлемо. Мне послышалось, или собака пару раз произнесла «кар-кар»?
— Показалось! — быстро проговорила Раиса.
— При озвучке поправим, — пообещали откуда-то из угла, — сделаем из «кар-кар» «хрю-хрю».
Гриша не оценил шутку по достоинству.
— Мне надо «гав-гав», злобный овчарий рык, ротвейлерский бас, лай Баскервилей!
— Не волнуйся, — успокоили режиссера из темноты. — Исполним любой каприз на твой вкус.
— Можно переодеваться? — обрадовалась я.
— Куда! Стоять! — возмутился Григорий. — А прыжок? С крыши одного здания на другое? Смерть Графа!
Я замахала руками.
— С ума сошли? Спасибо! Мне еще жить хочется! Снимайте Степана! Не собираюсь закончить свои дни в шкуре Бобика, который скачет по крышам домов!
— За трюк больше платят, — попыталась стимулировать меня Зоя. — И еды вдвойне положено.
— Извините, но я не хочу лежать в гробу, сжимая в объятиях два пакета собачьего корма, — вспылила я. — Сильно сомневаюсь, что на том свете мне пригодится «лакомый обед с овощами», да и деньги там некуда тратить. Поэтому я отказываюсь.