Мыс Доброй Надежды
Шрифт:
— С чего это? — искренне удивился Уваров.
— У нас тур оплачен, а ты на халяву.
Вася навел на товарищей объектив фотоаппарата и на века запечатлел их на фоне бушующего океана. Изо рта Уварова предательски торчал темно-зеленый бок
Чуть в стороне от оперов, на краю скалы, разговаривали Данилов и Войцеховский. Их беседа была радостной и тяжелой одновременно.
— Простите, Юра,— извинялся профессор.— Поверьте, если б я знал... Я был уверен, что он разведчик.
— Я все понимаю, Михал Алексаныч,— мягко улыбнулся Данилов.— Я все понимаю...
— Он ведь и документ свой показал — Комитета государственной безопасности,— вздохнул Войцеховский.— И так убедительно говорил про долг перед родиной...
— Комитета государственной безопасности давно нет. Вернее, есть, но это уже не комитет. Рыбаков работал на «Даймонд».
— Почему же они меня не тронули? — недоуменно спросил Войцеховский.
— Наверное, побоялись,— предположил Данилов.— Ведь вы — известный человек.
— Возможно, и так,— согласился профессор.
— А вот со своими компаньонами,— вздохнул Данилов,— мне еще предстоит разобраться.
— Если нужна моя помощь,— Войцеховский прижал руку к сердцу,— готов приехать. Правда, стреляю я неважно.
— Да я ж не в
Где-то внизу шумели огромные волны, разбиваясь о край земли на миллионы сверкающих капелек, среди которых повисла разноцветная дуга огромной радуги — радуги Доброй Надежды.
ЭПИЛОГ
Далеко-далеко от российских берегов, в жаркой безбрежной саванне белый человек, закованный в тяжелые цепи, рыл колодец, долбя сухую африканскую землю тяжелой каменной мотыгой. Недалеко от него в тени баобаба сидели три чернокожих аборигена — два взрослых воина с луками в руках и маленький мальчик. Человек с неимоверным трудом поднимал мотыгу и безвольно бросал ее вниз. Чувствовалось, что он занимается этим рабским трудом не первый день и силы вот-вот оставят его. После очередного удара мотыга вылетела из его усталых рук, а он сам свалился рядом с ямой.
— Какая тут, на хрен, вода? — простонал он по-русски, посыпав песком загоревшую лысину— Идиоты...
— Копай, копай! — жестом показал один из мужчин и приложил стрелу к тетиве лука — Иначе сожжем!
Человек встал на колени, запрокинул голову и громко завыл, глядя на огромное безжалостное солнце. По лицу его бежали слезы.
Мальчик засмеялся и передразнил его, покрутив в руке леденец на палочке.