Мыс Грома
Шрифт:
Он обернулся.
– Наверное, это одна из ваших лучших комнат. Так в чем подвох? – Тут он понял, что понапрасну тратит время, поскольку сержант не знает английского языка.
Как будто догадавшись, что он имеет в виду, Дзекан улыбнулся, обнажив плохие зубы, взял серебряный портсигар Диллона, вынул из кармана зажигалку фирмы «Зиппо» и осторожно положил их на стол. Затем, прикрыв за собой дверь, он удалился, с шумом повернув ключ в замочной скважине.
Подойдя к окну, Диллон попробовал согнуть решетку, но она была сделана на совесть. Так или иначе, до земли слишком далеко. Распечатав одну из пачек «Ротманс», он закурил. Ясно одно. Бранко рассыпается
В 1972 году, отдавая себе отчет в росте терроризма и тех последствиях, которыми он оборачивается как на политическом, так и на общенациональном уровне, тогдашний британский премьер-министр распорядился создать небольшое элитное разведывательное подразделение, известное под кодовым наименованием «Группа четыре». Ему поручалось заняться всеми вопросами, относящимися к области терроризма и подрывной деятельности на Британских островах. Созданная служба, на которую представители традиционных разведслужб неприязненно косились, называя не иначе как «личная армия» премьер-министра, присягала на верность только тому, кто занимал этот пост.
Бригадный генерал Чарльз Фергюсон возглавлял «Группу четыре» со дня ее основания. За это время сменилось несколько премьер-министров – как консерваторов, так и лейбористов. Он не имел вообще никаких политических пристрастий. Его кабинет находился на четвертом этаже Министерства обороны и выходил окнами на Хорсгардз-авеню. В тот вечер в девять часов он еще сидел и работал за своим письменным столом, когда в дверь постучали.
– Войдите, – сказал Фергюсон, встал и подошел к окну. Это был крупный, довольно неопрятный мужчина с двойным подбородком и взъерошенной седой шевелюрой, одетый в мешковатый костюм и галстук члена королевской гвардии.
Пока он всматривался сквозь дождь в направлении набережной Виктории и Темзы, дверь позади отворилась. Вошедшему мужчине было под сорок, на нем были твидовый костюм и очки. Его можно было принять за конторского служащего или даже за школьного учителя, однако инспектор Джек Лейн не был ни тем ни другим. Он был полицейским. Пусть не обычным, каких много, но все же полицейским, и, переговорив с кем надо, Фергюсон переманил его к себе из специального подразделения Скотланд-Ярда, приняв на работу в качестве своего личного помощника.
– У вас для меня что-нибудь есть, Джек? – Как и всегда, Фергюсон немного басил.
– В основном текучка, бригадный генерал. Поговаривают, что генеральный директор Управления безопасности все еще не доволен отказом премьер-министра лишить «Группу четыре» ее особого статуса.
– Боже милостивый, неужели они не могут дать этим людям от ворот поворот? Я же согласился держать их в курсе дела по мере необходимости, поддерживать взаимодействие с Саймоном Картером, заместителем генерального директора, и еще с этим чертовым депутатом парламента, у которого такой труднопроизносимый титул. Ну, тот, что занимает пост министра по особым поручениям в министерстве внутренних дел.
– Это сэр Фрэнсис Пэймер, сэр.
– Да, но на большее сотрудничество со мной они могут не рассчитывать. Что-нибудь еще?
Лейн улыбнулся.
– В общем-то, самый лакомый кусочек я приберег напоследок. Вам знаком Диллон, Шон Диллон?
Фергюсон обернулся.
– А что с ним стряслось?
– Получен сигнал от наших знакомых в Югославии. Сегодня утром Диллон потерпел аварию на легкомоторном
Он передвинул по столу лист бумаги, Фергюсон нацепил очки с дымчатыми стеклами, углубился в чтение и удовлетворенно кивнул.
– За двадцать лет этот подонок ни разу не попадал в тюремную камеру.
– Зато сейчас он как раз там оказался, сэр. Я прихватил с собой его послужной список. Не хотите взглянуть?
– С какой стати? Сейчас он ни для кого не представляет интереса. Ты же знаешь сербов, Джек. С таким же успехом можешь положить его туда, где хранятся досье на погибших. Ну, а теперь можешь отправляться домой.
– Спокойной ночи, сэр.
Лейн вышел, а Фергюсон прошел к бару и доверху наполнил бокал виски.
– За твое здоровье, Диллон, – тихо произнес он. – Пусть тебе икнется, подонок. – Он залпом выпил виски, вернулся к столу и вновь принялся за работу.
Глава 2
К востоку от Пуэрто-Рико, в Карибском море, находятся Виргинские острова. Некоторые из них, как, например, Тортола и Верджин-Горда, принадлежат Великобритании. Напротив них столь же горделиво выступают из воды острова Сент-Круа, Сент-Томас и Сент-Джон. Они принадлежат Соединенным Штатам с 1917 года, когда те купили их у правительства Дании за двадцать пять миллионов долларов.
Считается, что Сент-Джон был открыт Колумбом во время его второй экспедиции в Новый Свет в 1493 году. Без сомнения, это самый идиллический остров во всем Карибском море. Но этого нельзя было сказать в тот вечер, когда тропическая буря, разразившаяся вслед за ураганом «Эйбл», обрушилась на старинный городок Крус-бей. Закачались на волнах суда, бросившие якорь в гавани, проливной дождь забарабанил по крышам, в небе то и дело слышались раскаты грома.
Бобу Карни, спавшему глубоким сном в доме в районе Чоколит-хоул, по другую сторону от Грейт-Крус-бей, гром казался гремевшими в отдалении орудийными залпами. Ему снова снился виденный давным-давно сон – повсюду на землю падают мины, земля ходит ходуном, слышны крики раненых и умирающих. Он потерял каску, бросился на землю, защищаясь, обхватил руками голову и даже не почувствовал, как осколок задел его. Лишь впоследствии, когда обстрел кончился и он, выпрямившись, сел, то ощутил боль в обеих руках и ногах от шрапнельных ранений. Руки были в крови. Уже потом, когда дым рассеялся, он заметил рядом морского пехотинца, который сидел, привалившись к дереву. Обе ноги оторвало выше колен. Его бил озноб, одну руку он вытянул, словно прося о помощи. У Карни вырвался крик ужаса, и он, рывком выпрямившись, сел на кровати. Сон как рукой сняло.
Опять эти жуткие воспоминания. Вьетнам. Как давно это было. Он включил лампу, стоявшую у изголовья кровати, и посмотрел на часы. Всего лишь половина третьего. Вздохнув, он встал, слегка потянулся, затем, шлепая босыми ногами, прошел через погруженный в темноту дом на кухню, включил свет и вынул из холодильника банку пива.
Его кожа была покрыта густым загаром, белокурые волосы выгорели от постоянного воздействия морской воды и солнца. Будучи ростом около ста семидесяти сантиметров, он обладал атлетическим сложением, что неудивительно для мужчины, который в прошлом был судовым капитаном, а теперь являлся инструктором по нырянию. Было ему сорок четыре года, но большинство людей дали бы ему на семь-восемь лет меньше.