Мыша и Дэн
Шрифт:
Гл
ава 3 Приют
Попрощавшись с мужчинами, женщины отправились на новое место работы Нины. Маленькая двухместная машина уверенно двигалась по дороге, а Кристина, ловко объезжая выбоины, подпевала магнитоле. Нина задумчиво разглядывала мелькавшие за окном сосны, в сотый раз прогоняя в голове, с каких слов начать общение с попечителями приюта. В голову лезла лишь какая-то чушь из старых кинофильмов. Представив, как она смиренно стоит перед ними с низко опущенной головой и рассказывает о своих грехах, Нина поёжилась. Кристина, оборвав на полуслове
– Нинка, ты чего, замерзла, что ли?
Женщина тяжело вздохнула:
– Может, в магазин завернём, косыночки купим.
От удивления Кристина посмотрела на подругу, чуть приоткрыв рот:
– Зачем они нам нужны?
– Ну, монастырь всё же, женщинам положено…
Окончить она не успела, так как Кристина залилась смехом:
– Ой, уморила, подружка. Так ты думаешь, мы в монастырь едем?
– А куда же ещё, приют ведь монастырский.
– Не, он в Валдае расположен и вполне светское заведение. Просто находится под патронажем Новгородской епархии, спонсируют они его. Там работают три женщины от церкви, но в приюте они походят урок послушания и милосердия. А медперсонал там вольнонаёмный и работает за вполне реальные деньги, а не за виртуальное отпущение грехов.
Нина просияла:
– А я голову ломаю, как мне себя вести среди монахов.
– Да кто ж тебя к монахам пустит, олицетворение греха и скверны?
Нина улыбнулась, поправляя бюст:
– Есть чуть-чуть, но до греха пары размеров не хватает.
– Им и этого хватит, чтоб «кондратия» схватить. Нормальное современное заведение, просто… просто страшно там.
– Это почему?
– Не объяснить это, сама посмотришь. Может, конечно, это я такая впечатлительная, а тебе, как врачу, легче будет.
Нина очень серьёзно посмотрела на Кристину:
– Привыкнуть к страданиям ребёнка невозможно. Если кто-то с ними свыкается – он нелюдь.
Всю оставшуюся до приюта дорогу женщины промолчали. Оставив машину на стоянке, они вошли в кованую калитку и, пройдя по ухоженной аллее, подошли к добротному двухэтажному зданию. Высокий, сложенный из валунов фундамент резко контрастировал с современным строением, но вписывался в общую архитектуру своим контрастом. Кристина с гордостью обвела его рукой:
– Моё творение.
Нина с удивлением посмотрела на подругу:
– Да ладно.
Та обиженно надула губы:
– Ну архитектор я или как? Зря, что ли, ГАСУ с отличием заканчивала? В Китай звали небоскрёбы им строить, а я влюбилась в чекиста и… и заграница показала мне кукиш.
– Жалеешь, подружка?
– Не. Чего я там не видала, нас и здесь неплохо кормят.
Возле входа их встретила пожилая женщина, которая выбивала развешенные на перекладины домотканые коврики. Заметив подходящих людей, она прикрыла глаза от солнца ладонью и просияла доброжелательной улыбкой:
– Кристина, доченька, давненько ты нас не навещала. Здравствуй, родная, здравствуй, красавица.
– Здравствуй, баба Вера. Как здоровье ваше?
– Да хорошо всё, копчу небо потихоньку,
– Обязательно. Старицкая Нина Павловна, детский врач, будет заведующей по медицинской части и вашей непосредственной начальницей.
– Вот радость-то какая, я уж и не надеялась. Да вы проходите в холл, а я следом, только соберу тут всё.
– Может, помочь чего?
– Да что тут помогать, чай, с половиками и сама управлюсь, а вам мараться только.
Пройдя в здание, они разместились на стульях в небольшом зале возле лимонника, посаженного в деревянную кадку. Следом вошла баба Вера. Закинув поклажу в бытовку, она махнула женщинам рукой:
– За мной ступайте, апартаменты ваши укажу.
Пройдя в конец коридора, она отворила дверь с табличкой «Заведующая» и, пропустив Веру и Кристину, вошла следом:
– Тут всё чистенько, убирались каждый день. Если что переставить или нужно чего из имущества, то Кондратий, завхоз наш, этот вопрос решит. Иннокентия Семёновича я предупрежу, что, коль какие бумаги забрать надо, то пусть сам идёт.
Нина вопросительно взглянула на женщину:
– А это кто?
– Так психиатр, на полставки тут устроен, за нашими детками присматривает.
– Это какими?
– За теми, что душой хворы. Процедуры да лекарства им назначает, медкарты ведёт. Восемь человек у нас блаженных, шесть девочек и два мальчика. Четверо детишек с травмами, к тем свои доктора приходят. У двух девочек, двенадцати и пятнадцати лет, позвоночник повреждён, эти лежачие. А двое совсем малые, по шесть годков, у тех увечья.
– Ясно, с детьми я сама на обходе познакомлюсь, да и дела их почитаю. Мне бы со штатом определиться.
– Так что тут определяться? Я на кухне, Кондратий сторожем числится, а так на все руки мастер: на нём электричество, плотницкие дела и сантехника. Люба и Катя – медсёстры. После училища опыта набираются, на них процедуры, таблетки, уколы. Пост их на втором этаже, где палаты. По очереди с утра и ночью дежурят, а днём сами справляемся. И со мной две женщины на испытании от настоятеля – Дарья и Евгения. Они в палатах помогают и мне на кухне. Хорошие девушки, добрые, детки их любят. Только вот судьбы у них тяжёлые, не ворошите им прошлое, пусть сами своей жизнью распоряжаются. Ну и всё. Если ничего больше не надо, то пойду я, завтрак деткам выдам, а вы до обхода их дела почитайте. Сегодня Катя на смене, она спустится да о своём доложится.
– Хорошо, Вера … э…э…э…
– Да бабой Верой и зови, что тут политесы устраивать.
Нина улыбнулась:
– Хорошо, баба Вера, идите кормите детей.
Вслед за ней засобиралась и Кристина:
– Давай, подруженька, вливайся, а мне на службу надо, вечером за тобой заеду.
Оставшись одна, она несколько минут смотрела в окно, пока не отъехала Кристинина машина. Потом, встряхнувшись, подошла к шкафу, вытащила дела и медицинские карты своих подопечных:
– Ну, детки, давайте знакомиться, нам вместе долго жить.