Мышеловка для босса
Шрифт:
И плакать она передумала. В конце концов, зачем реветь? Она не дома, в подушку не спрячется. Утешать ее будет тот самый человек, что повинен в слезах, и при этом ничего не поймет.
В груди ее вдруг загорелась красной полосой акварельная строка.
Да и зачем плакать? Она сильная, красивая, умная и молодая девушка. От этих мыслей внутри будто бы потеплело. Маша расправила плечи, выпрямилась.
— А знаете, он просто боится показаться человеком. Не идеальным роботом, которого раздражают пылинки и какие-то несоответствия нормам, а обычным, живым
— Анечка, вы абсолютно правы, — Баев взял ее ладонь в свою и, вдруг вздрогнув от прикосновения, вгляделся в ее лицо с каким-то жадным выражением. — Он просто дурак. Ну разве можно обижать такую прекрасную, умную, удивительную девушку?
Маша опустила глаза, но набралась смелости продолжить начатую тему.
— Он вообще не ценит человеческого отношения к себе. Никогда не предупреждает о том, что нужно задержаться, может устроить разнос за опоздания. И почти никогда не смотрит в глаза. Понимаете?
Казалось, Александр понимал. Именно в эту минуту Маше подумалось, что вот такой Баев: открытый, с чистым и ясным взором был перед ней всегда, но в антураже офиса
просто не замечалось, терялось. Ведь он такой и есть: понимающий, чуткий, заботливый мужчина, который придержит двери, поддержит за руку, чтобы уверено идти на каблуках, предложит воды, заведет интересную тему для разговора.
Но он, будто специально, вдруг сказал:
— Не обращайте внимания. Начальник и должен быть требовательным, иначе все сотрудники сядут ему на шею. Просто вы пока этого, в силу молодости, и, может быть, неопытности, не понимаете. Где вы работали до этого? Мне говорила ваша сестра…
Хмм… В Европе? Так вот, в России совсем другие законы, другие люди, и, к сожалению, совершенно другой менталитет.
Он развел руками, будто извиняясь, и Маша проследила за этим жестом поджав губы.
— Мда, Александр, возможно, вы и правы, — процедила она. — Все может быть. Я даже понимаю, почему вы так говорите!
Он улыбнулся, думая, что она говорит всерьез.
— На днях, например, он сделал выговор коллеге, что она опоздала на пятнадцать минут. Всего лишь пятнадцать! А он уже записал ее в список на лишение премии. За что? А между тем, женщина всегда работает очень и очень много. Даже в выходные приходит, если нужно что-то сделать.
Баев продолжал улыбаться.
— А недавно вообще сказал: уберите из кабинетов все фотографии, со столов — рамки, с подоконников — цветы. Мол, рабочая атмосфера должна быть в офисе. А откуда ей взяться-то, другой атмосфере, если мы проводим в стенах здания почти всю свою жизнь?
Улыбка Александра стала будто приклеенной, неестественной.
— А однажды моя коллега пришла вся в слезах, так он даже накричал на нее. Потому что она своими слезами портит имидж деловой компании!
— Ну плакать… на рабочем месте. — решил, видимо, вступиться за честь мнимого босса Александр, но осекся под ее яростным взглядом.
— А как-то наш делопроизводитель пришла на работу в выходной с ребенком. Так он целую докладную на нее написал. Мол, здесь
Баев поежился.
— Это бесчеловечно и глупо. И неправильно. Он как робот, который забыл, что есть еще и реальная жизнь.
Она помолчала, наслаждаясь эффектом агрессивного откровения, не думая даже, что Александр вспомнит все эти случаи.
— Ну а поскольку мы все выяснили про моего босса, — выделила она это слово с нажимом, — давайте просто присядем в кафе и чего-нибудь выпьем.
Он даже не нашелся, что сказать, только кивнул в ответ.
В заведении играла веселая музыка, на своеобразном танцполе танцевали, обнявшись, немногочисленные пары. Сверкало и блестело столовое серебро, тарелки резали глаз своей белоснежностью, тканевые салфетки, свернутые в форме пизанских башен, было неловко брать в руки.
Баев, однако, чувствовал себя словно рыба в воде, и Маша последовала его примеру: легким движением расправила салфетку на коленях, выпрямилась, придвинулась ближе к столу. Немного растерявшись, куда приткнуть маленькую сумочку, в которую влезла только косметичка и сотовый телефон, но, подглядев за немолодой ухоженной женщиной с соседнего столика, просто повесила ее на спинку стула.
Разговор за пределами ресторана остался между ними не до конца раскрытым, но девушка все равно чувствовала себя победительницей. Она наконец-то, пусть и из-под маски, высказала все, что думает о боссе в лицо! И осталась довольна его реакцией: видно было, что, хоть и эти претензии не достигли его зачерствевшего сердца, они рано или поздно прорастут в нем, и он чуть больше будет похож на нормального человека.
Расторопный официант принял заказ у Александра, а Маша долго не могла определиться с выбором. Чего тут только не было! И все такое аппетитное, красивое, но, что немаловажно, дорогое.
Маша стрельнула глазами в сторону Александра, и тот улыбнулся, ободряюще.
— Ну что ж… - выдохнула маша, обращаясь к официанту. — Мне, пожалуйста, блюдо от шеф-повара, салат с морепродуктами и шоколадный брауни.
— Вина? — приподнял брови официант.
— А давайте. Мне белое сухое, пожалуйста, — с достоинством ответила девушка.
Баев ухмыльнулся каким-то своим мыслям.
Вечер шел своим чередом, но Маша уже не смотрела на Баева так, как в прошлый раз — словно на подарок к Новому году. Будто бы кто-то нажал на кнопку, переведя рельсы ее отношения к нему по другому пути. Рядом, близко, но все же, по — другому.
Маша выпила один фужер, потом второй, (под милую беседу это было сделать очень легко), а потом собралась с духом:
— А скажите, Саша, — он даже подпрыгнул от такого обращения, так это сокращенное имя было ему не привычно. Однако не поправил, и Маша двинулась дальше. — Что вас раздражает в человеке? Что отторгает сразу же?
Баев немного удивился предложенной теме, но, не задумываясь, начал говорить.
— Я не терплю опозданий. Я не люблю, когда обманывают, не договаривают, финтят. В человеке все должно быть прекрасно.