Мышеловка капитана Виноградова
Шрифт:
Нет, уважающий себя оперативник никогда не станет рисковать «квартирой», встречаясь с людьми, вышедшими из доверия или еще его недостаточно заслужившими. Вот и Альбина… тоже еще пока не то чтобы совсем.
Виноградов включил свет в гостиной, открыл мокрый от растаивающего снега портфель и выложил на стол дерматиновую папку. Прислушался, отогревая онемевшие пальцы, — на кухне закипал литровый чайник, мерно шлепались крупные капли из прохудившегося крана в ванной. О заварке, дефицитном сахаре и немудреной закуске можно было не беспокоиться — предупрежденный о визите хозяин, прежде чем покинуть
Когда прошла серия непонятных недоразумений с людьми Виноградова, он поначалу грешил на «квартиру» — но проведенная по всем правилам и инструкциям проверка однозначно показала: адрес «чистый». К тому же по разным причинам выбивали из «сети» и тех, кто сюда допущен не был…
Виноградов вынул из папки сложенный пополам листок, расправил загнувшийся угол. Опытный начальник без труда определит — встречался ли его сотрудник с «источником» на ходу или в нормальных, предусмотренных соответствующими нормативными актами условиях. Или это вообще — домашняя заготовка оперативника. Текст, лежавший сейчас на столе, был написан явно в спешке, без особой заботы о стиле и грамматике:
«…после ареста Лапшина за убийство водителя „Интуриста“ у Строганова появился новый помощник — зовут Игорь, кличка Чистяк. Строганов и Чистяк также принимали участие в нападении на водителей, но как-то решили со следователем и по делу пойдет один Лапшин. Потерпевших придавили, и они никого больше не опознали, это со слов Шейна. Чистяк раньше работал по спорту на Морском вокзале, потом сел. Всех в Пароходстве знает, и Строганова тоже, еще до зоны. Он теперь отвечает за девушек — делает гостиницу, разбирается с иностранцами.
Альбина».
Владимир Александрович, не заполняя необходимых реквизитов — режим секретности должен соблюдаться свято… по мере возможности, — убрал листок обратно в папку. Пройдя на кухню, взял из-под крахмальной салфетки свежий бублик и, не удержавшись, принялся его жевать. Аккуратно подошел к окну — гость задерживался.
Кухонное окно расположенной на втором этаже квартиры выходило на внутренний, проходной дворик — подходы просматривались идеально, нежелательный сопровождающий не смог бы остаться незамеченным — а ему, в свою очередь, не просто было бы определить, в какой из укрытых за причудливыми изломами стен парадных скрыло объект. Покинуть квартиру можно было тремя путями.
Виноградов в очередной раз мысленно поблагодарил архитектора старинного доходного дома — со слов хозяина, энергичного пенсионера-следователя довоенной закалки, эта квартира использовалась для конспиративных встреч еще тузами царской сыскной полиции…
Из полумрака арки возникла знакомая фигура. Уверенной, в меру торопливой походкой возвращающегося домой горожанина гость пересек дворик, оставляя на свежем снегу цепочку крупных, внушающих уважение следов. Хлопнула дверь — Виноградов знал, что, стоя сейчас в полумраке противоположной парадной, мужчина дотошно вчитывался в список жильцов… Сквозь матовое стекло ему видно — «хвоста» нет. Теперь он поднимает глаза на окна виноградовской «квартиры», убеждается в отсутствии тревожного сигнала… Владимир Александрович
— Чай — это хорошо! — Игорь Чистяков, перегнувшись через поручень кресла, подтянул к себе необъятную спортивную сумку, которую минуту назад поставил на пол. — На! И это — туда же…
Из матерчатого чрева появились маняще красивая банка «Липтона» и пластиковый рулончик немецкого печенья.
— А это — тебе, Володя, лично. К Новому году.
Виноградов присвистнул — в руке Чистякова матово чернела бутылка «Наполеона».
— Спасибо.
— Ерунда. Не стоит.
— Может — плюнуть на все, к вам податься? — Владимир Александрович не переставал удивляться происшедшей с Игорем перемене — уверенный в себе, даже немного барственный. А одет-то, одет… Только пуховик стоит полугодовой оперской зарплаты.
Да-а… Не похож он на того Чистякова — из первой их, двухлетней давности, встречи. Совсем не похож.
— Возьмем. У нас на умных — дефицит. Здоровых много — а с мозгами мало.
— Ладно тебе. — Виноградов достал из серванта рюмки и бутылку армянского коньяка. Плеснул. — Не за рулем?
— Пока нет. — По тону Чистякова было понятно, что после нескольких месяцев в рэкете мысль о приобретении собственного автомобиля уже не кажется ему фантастической. — За нее!
— За удачу! Чтоб у нас все было — и нам за это ничего не было. — Виноградов выпил и прокомментировал: — Фольклор. Милицейско-торгашеский… Кстати, об умных. Что насчет Мастера?
— Мне через Строганова не перелезть, Мастер только с ним контачит — я уже писал об этом.
— Напрямую — никак?
— Никак.
— Жаль…
— Уберите Строганова. — Чистяков сказал это уж чересчур сразу и равнодушно. Интересно, подумал Виноградов, что для него важнее — подняться на ступеньку ближе к кормушке или красиво выполнить задание опера?
— Вот по этому поводу я тебя и пригласил…
— Алле, кто это?
— Виноградов.
— О, а я тебя и не узнал. Богатый будешь.
— Спасибо, товарищ полковник.
— Извини, брат, что по домашнему телефону, — голос начальника оперативно-розыскного бюро рокотал озабоченно и глуховато, — но надо бы повидаться.
— А где вы?
— Да через пару минут буду у твоей парадной. Спускайся к машине…
Ждать не пришлось — «шестерка» полковника уже остывала на асфальтовой дорожке.
— Залезай.
— Добрый вечер.
— Здравствуй… Значит — слушай. Ты был прав — это Ценяев.
— Точно? — Перед глазами Виноградова возникло отечное, предпенсионное лицо, не первой свежести китель с майорскими погонами. — Значит, все-таки секретчик Управления?
— Точно. Обрадуй своего шефа: «крыса» не из Морского отдела. Больше ничего не говори — он опер, поймет.
— Ничего себе — обрадуй! Вся «сеть» транспортной милиции… Но почему только — мои?
— Мои! Твои! Откуда мы знаем — может, он всех сдал, от Мурманска до Пскова… Просто заказчика сейчас интересуют твои. Ладно. «Крот» по вашим учетам не проходит — тут все чисто…
— А Альбина? Я ее меньше года назад сделал.
— Значит, считай — засвечена. Короче, давай работай по Строганову. Сделаешь — мы этой сволочью канцелярской займемся, мать его!