Мышеловка
Шрифт:
– Валим! – крикнул Игарт и попятился за ворота, но топот не приближался. Значит, бандерлогов встревожило что-то другое.
Донесся едва заметный, но все нарастающий гул. Заломило поясницу. Сиреной взвыл ПДА – Игарт аж подпрыгнул. Они с Янушем одновременно глянули на экраны и в один голос выругались. Задрали головы: небо на юге наливалось багрянцем.
Выброс!
Сообразив, что бандерлоги побежали прятаться в подвал и нападать не будут, Игарт рванул к памятнику забирать потерянные вещи, крикнув на бегу:
– Быстро собираем оружие и ищем
Игарт думал, что обнаружит на асфальте собственный обглоданный труп с простреленной башкой, но, видимо, бандерлоги утащили его и сожрали в казарме – туда тянулся кровавый след. Рюкзак валялся в крапиве, ПМ выпал из руки, когда мутанты поволокли тело, и лежал дальше.
Игарт нашел свой блестящий контейнер с редким артефактом, сунул в рюкзак, перекинул его через плечо:
– Януш, бежим, где склады! Заодно и схрон выпотрошим.
Магазин пришлось снаряжать на бегу. Теперь ломило не только поясницу, но и все суставы, свербело в голове, давило на уши, как если нырнуть метров на восемь. Игарт зажал нос, продулся – не помогло.
На юге небо стало малиновым. По тучам с легким треском пробегали ветвистые молнии, облака вертелись, будто их взбивали миксером.
Януш дернул ручку бронедвери на себя, она не поддалась – петли заржавели. Тогда он уперся в стену ногой, еще раз дернул. Без толку. Игарт взъерошил волосы и уставился на небо, где тучи вертелись так, будто они живые и пытаются увернуться от молний. Понятно, что за смертью последует новое воскрешение, но душа все равно сжималась от ужаса.
– Давай отнесем вещи за ворота, – предложил он и удивился собственному голосу, который звучал будто из бочки. – Чтоб легче было их забирать, когда воскреснем.
– Дело говоришь, – Януш в сердцах пнул стену и уже собрался уходить, но в подвале затопали, звякнула щеколда. Игарт прицелился в черноту за открывшейся дверью.
– Давайте, бродяги, скорее к нам!
Люди! Обрадовавшись, Игарт сунул пистолет в кобуру и переступил порог, Януш – за ним. Когда захлопнулась дверь, мир погрузился в черноту, только шумное, с присвистом дыхание выдавало человека.
– Спускайтесь, – проговорил незнакомец.
Первым пошел Игарт, следом – Януш. В подвале загорелась свеча – на стенах отпечатались черные тени людей.
– Повезло так повезло, – проговорил Януш, попрыгал на одной ноге в надежде, что перестанет давить на уши. – Парни, а вы давно здесь? Нас тут убили бандерлоги, мы за шмотом вернулись…
Его голос оборвался, когда он спустился по ступеням и увидел, что это за люди. Черные. Шесть человек, седьмой, тот, что впустил их сюда, сзади. Игарт выхватил пистолет, чтобы застрелиться и восстать в другом месте, но получил тычок в шею от позади идущего и рухнул на пол.
Маузер
Душные сумерки обступили офисный центр. Свет, льющийся из окон, нехотя продавливался сквозь насыщенную смогом осязаемую тьму, приобретая синеватый оттенок. Автомобили на парковке дышали жаром и бензиновым чадом;
Эта обыденность расслабляла, притупляла бдительность.
Маузер быстрым шагом пересек парковку. Озираясь по сторонам, пробежался по тротуару, нырнул в холл, как только стеклянные створки дверей услужливо разъехались в стороны.
И тут тишь да гладь. Многие офисы уже закрыты, но кое-откуда доносятся голоса, слышен звук работающего телевизора. Воздух прохладен, пахнет кофе и корицей.
Маузер бросился на лестницу, стрелой взлетел на второй этаж. В коридоре не было ни души; ныли под потолком лампы дневного света, да металось эхо шагов, отражаясь от стен и вымытого до блеска пола. Дальше он пошел осторожно, придерживаясь за рукоять «травматика», который пока оставался в подмышечной кобуре.
Приемная агентства была пуста. Ольга сидела в кабинете Маузера за ноутбуком. Рядом на столе паровала чашка чаю.
– Привет! Что делаешь? – Маузер бросил пиджак на кресло для посетителей и осмотрелся. – В «косынку» режешься?
И тут – ни намека на засаду. Все как обычно. Тихо… Когда Ольга оставалась в офисе одна, она слушала музыку. Модный пост-гранж, инди-рок – Маузер плохо знал и не очень любил группы, которые предпочитала жена. Но Ольга, наверное, устала за день от шума и решила дождаться мужа в тишине.
– Как прошел день? – спросила она, не отрывая взгляда от монитора, и поправила ворот серого пиджака.
– В целом – нормально, – Маузер присел на край стола. – Первый день расследования пролетел, я уже нащупал ряд зацепок.
– С кем встречался? – снова поинтересовалась Ольга.
– Слушай, мне тут опять депутат вчерашний звонил, – задумчиво проговорил Маузер. Он не сомневался, что к предупреждению госчиновника такого высокого уровня, к тому же осведомленного и принимавшего участие в авантюрах Артюхова, стоит прислушаться. Вот только бежать без оглядки – не в стиле Маузера. Если что, он сможет защитить и себя, и жену, не покидая Москву, не бросая дела. Хотя – какое дело… Расследование прервано. Если, конечно, до завтра Артюхова не одумается.
– И что депутату от нас надо?
В кабинете пахло «Lacoste Blue» Ольги и английским чаем, но Маузер унюхал посторонние нотки сквозь эту завесу запахов. Дегтярный душок дешевой оружейной смазки… И тут же Маузер заметил у жены в ложбинке между большим и указательным пальцами не до конца смытое пятно.
Маузер мотнул головой.
Нет, не может быть. Очевидно, шиза Лео Фрайба заразна. Долбаный инвалид загадил голову своей бредятиной… Чертов псих, задрот и компьютерный демон!
Клик-клик-клик… – щелкала «мышка», тонкий палец с обручальным кольцом быстро жал на кнопку, пятно от оружейной смазки отчетливо выделялось на фоне белой кожи.