Шрифт:
ВАДИМ МРАМОРНОВ
Личное фото
Посвящаю моим детям и жене,
кроме рассказа «Василий Иванович»,
который посвящаю Василию Ивановичу
МЫСЛИ О РАЗНОМ
СТАТЬИ И РАССКАЗЫ
ГУДБАЙ, АМЕРИКА О-О-О …
< image l:href="#"/>Личное
История, рассказанная выпускником американского университета, или за что работнику Нижегородской областной прокуратуры благодарить Конгресс США
Было мне тогда 33 года. Вот уже восьмой год трудился, засучив рукава и в поте лица, прокурором уголовно–судебного отдела Нижегородской областной прокуратуры, когда осенью 93-го случайно наткнулся в областной газете на объявление на английском языке о начале конкурса в Американскую Правительственную учебную программу, известную в миру как «Muskie Graduate Fellowship Program».
Как было видно из объявления, конкурсанты – победители награждались стипендией Американского Конгресса для учебы в США с целью получения степени Магистра в разных отраслях науки, в том числе и Права.
– А почему бы ни попробовать? – спросил сам себя. И себе же ответил: – а пуркуа бы и не па!
Зашел в офис фонда Сороса, взял бланки. Дома заполнил. Теперь без слез не могу видеть свои английские каракули. Можете себе представить резюме, написанное вручную, да еще с ошибками?
Собрал характеристики, рекомендации, документы. Сдал и на время забыл обо всем этом, искренне полагая, что все – равно не пройду наикрутейший конкурсный отбор. (Это потом узнал, что на одно место претендовало сто с чем-то человек).
Однако, зимой пришло извещение о том, что мне необходимо приехать в Москву для сдачи экзамена по английскому TOEFL и к тому же предстать перед лицом строгой отборочной комиссии.
В Москву (ну не оригинал ли?) приехал в прокурорской форме. Отливающие голубоватым серебром капитанские погоны вызывали недоуменные взгляды и хихиканье одетых в пестрые свитера и джинсы, в основном, московских и питерских вундеркиндов, вчерашних выпускников таких «простых» вузов, как МГУ и МГИМО, среди которых чувствовал себя дворнягой.
Конкурсантов завели в аудиторию, и тестирование началось. Длился тест всего–то полтора часа. Но за это время автором было потеряно огромное количество килокалорий, настолько сложным показался экзамен. Им- то что, этим столичным дитяткам разнообразных дипломатов и профессоров, впитавших в себя английский с молоком матери и позже – в спецшколах. А я, собственно, английский никогда особенно и не учил. Все мы знаем, как преподают иностранные язЫки в ну очень общеобразовательных школах и провинциальных институтах. Языком просто увлекался. Сам. Сначала, в застойные годы, со словарем переводил песни Pink Floyd и Queen, добывая текстовки у таких же отравленных буржуйской музыкой, как и сам. Позже, в те же застойные восьмидесятые, со словарем же читал Гарольда Роббинса, Билли Хейли, Апдайка и им подобных. Нормальной устной языковой практики не было совсем. Да и откуда ей там, в закрытом городе Горьком, взяться? «И как меня, дворнягу, угораздило вообще затесаться в такое солидное общество!» – думал с провинциальной боязливостью.
После экзамена в Москве вернулся в свой единоутробный Нижний Новгород и опять на время забыл обо всем этом, теперь будучи просто убежден, что до проходного балла (550!) со своим хилым, как думалось, доморощенным Нижегородским английским всем этим головастым московским и питерским мальчикам и девочкам – прирожденным и конченым отличникам – не конкурент.
Однако ж в марте 1994-го получил конверт. Раскрыв его, увидел, что результат сданного зимой теста – как раз тот самый минимум, необходимый для зачисления в Программу. Радовался как дитя, получив неоспоримое, обработанное компьютером свидетельство того, что, оказывается, знаю английский язык на уровне, достаточном для того, чтобы учиться в США как студенту – иностранцу! Сам бы никогда в это
В июне 1994-го получил курьерской почтой продолговатый конверт. Вместо марки в левом углу тускло поблескивал золотом тисненный одноглавый орел, держащий в когтях какие– то ветки. Судя по всему– лавровые. Чуть ниже маленькими голубыми буквами курсивом скромно было выведено: The Embassy of the United States of America. Уж и сам не знаю, чем приглянулся отборочной комиссии, но в письме американский атташе сообщал, что Вы, мол, г-н Мраморнов, выиграли конкурс и вам даруется возможность совершенно бесплатно целый год изучать Право в одном из престижных американских университетов с последующим, в случае успешной сдачи экзаменов, получением степени Магистра Права. Если эта идея не нарушает Ваших планов, то, пожалуйста, RSVP ASAP. Здесь же сообщалась дата вылета из Москвы в Вашингтон в середине июля, а днем раньше приглашалось поучаствовать в приеме, организованном в Московской резиденции Посла США в России (Его Превосходительство г-н Пиккеринг) специально для победителей конкурса.
Прием удался Послу на славу: приглашенные обильно поглощали блюда, приготовленные португальскими поварами. Хрустящие манжетами вышколенные официантки с наклеенными улыбками предлагали бурбон, пиво, французское вино. Г-н Пиккренинг что-то произносил «за будущих лидеров России», с удовольствием чокался и фотографировался с подвыпившими «Масками» и сам был совсем чуть- чуть подвыпивший и поэтому розовый. За окном белел как новый дом Правительства РФ, недавно отремонтированный после отметин, оставленных танковыми снарядами. Тихо лилась откуда – то успокаивающая музыка вперемешку с английским бормотаньем. Раскрасневшиеся Маски шумели все громче. Г-н Посол тихонько удалился. Стали разбредаться и «будущие лидеры России» …
Потом у меня много было приемов подобным этому: Госдеп США, Американский же Конгресс, посольства, дома миллионеров, резиденции послов и дипломатов … А пока я летел рейсом DELTA в столицу США, глазел на холеных породистых американских стюардесс, разносивших ‘дринки’, на синее небо, фьорды, океан. Смотрел по телевизору вполглаза мелодрамную чушь ‘Four Weddings and a Funeral’.
АМЕРИКА!
Выйдя из насквозь кондиционированного международного аэропорта при столице Североамериканских Соединенных Штатов, чуть не задохнулся от жаркого и влажного, словно в русской парилке, воздуха. Кто бывал в Вашингтоне в июле – тот знает. ‘Кампус’ в ‘American University’ показался мне незаслуженным раем для студента. Тут тебе и тренажерный зал, и бассейн, и магазины, и кинотеатр, и компьютерные залы. А студенческие кельи просто поражали воображение своей стерильностью, равно как и студенческая «кантина» – разнообразием и качеством блюд. Кто бывал или живал в российских студенческих общагах – тот меня поймет.
Началась месячная подготовительная программа – антишоковая терапия, посвященная вхождению, так сказать в образ жизни в США. На третий день прямо в аудитории бездыханный полез под парту спать: jet lag – не шутка. Профессор Диффонозо (добродушный увалень в шлепанцах, шортах и майке на пивном пузе), человек добрый. Он просто сказал: ‘Vadim go take a nap. Don’t worry”. Организаторы подготовительной программы вообще – люди чуткие и отзывчивые. Лишь благодаря им мне удалось без особых мучений перенести множество культурных шоков: как это–водители уступают дорогу пешеходам , как это–прохожие улыбаются друг другу (по возвращению на родину потом долго не мог избавиться от этой «вредной» привычки), как это: наступишь случайно кому нибудь на ногу, а в ответ: «Excuse me please!”. В общественных туалетах чисто!!! Как-то переплатил один цент за “хаузинг”. На следующий день в своем почтовом ящике обнаружил его прилепленным скотчем к счету. Да…дела…