Мысли

Пригов Дмитрий Александрович

Как раз подобное перенесение границы разделения сферы искусства и сферы жизни вызвало некую неадекватную реакцию у сторонников и пуристов авангарда, авторов жестких акционных действий. Зритель же неподготовленный, не искушенный в подводных течениях и столкновениях авангарда и авангардистов, просто «влип» в это пароходное действо, просто вычленяя из него какие-то наиболее приглянувшиеся эстрадные номера, либо просто купание и откушивание на зеленом берегу. Поездка для него была тем, чем для прямых и честных любителей рока является «Среднерусская возвышенность» – рок-группа с более или менее привлекательными имиджем и песнями.

Границами, отделяющими это действо от немаркированных событий жизни (границами, не замеченными некоторыми участниками), являются фиксированное место и время действия, точный выбор его участников, а также тот фон, контекст, на который сознательно

и сугубо проецируется это действо, – сложившаяся культура концептуальных акций и перформансов и культура общественных мероприятий. Именно в этом свете обаятельная, но жесткая и несколько старомодная акция «Чемпионов мира» была идеальным контрольным камертоном, презентующим весь контекст акции, а корабль, его команда, буфет, вода и пр. – контекст замечательной культуры народных организованных увеселений и мероприятий нашего времени.

Представляется, что на данный момент Витарт есть предельный пограничный пункт разделения жизни и искусства в вековечном чаянии художника нечеловеческим усилием пробить стеклянную стену разъединения и выйти в чистый воздух жизни, правда, не утратив при этом всю прелесть ограненной силы искусства.

<О «Выставке для трех миров» (1988)>

Первого мая, когда по улицам Москвы под ярким солнцем бродили толпы праздничных людей, в тихом подмосковном местечке под щелканье фотоаппаратов и при нацеленных на них видеокамерах группа художников при помощи лопат извлекала из-под земли холсты с осыпающимся красочным слоем и полуистлевшие бумажные листки. Так окончился первый из трех этапов «Выставки для трех миров» Клуба авангардистов.

Первый этап начался 1 ноября 1987 года, когда авторы Kлуба при помощи тех же лопат закопали свои произведения лицом вниз (чтобы жители нижнего мира лучше рассмотрели), в ту же яму были помещены стихи некоторых поэтов Kлуба, а также книга отзывов.

В июне в каком-нибудь из столичных залов предполагается провести выставку для «Среднего мира». На третьем этапе выставки для «Верхнего мира» работы будут сожжены.

Эта выставка является последней в ряду экспозиционных акций Клуба авангардистов, состоящего из 40 художников, литераторов и музыкантов, работающих в трансавангардной манере. В апреле 1987 года существование Клуба началось с трансформирующейся выставки (постоянно менявшей свою экспозицию в течение трех недель ее функционирования). Затем в июне 1987 года была проведена акция «Пароход», когда во время 6-часовой прогулки по Москве-реке на зафрахтованном Клубом судне собравшимся представителям московского авангарда и журналистам (всего 200 человек) была представлена культурная программа Клуба. Зимой 1987 года была устроена экспозиция в Центральных московских банях (Сандуны), где во время вернисажа и еще одного вечера (помимо постоянно действовавшей 2 недели выставки) состоялись выступления ораторов и поэтов. В бассейне в лицах были представлены известные шедевры мирового искусства. Участники акций и посетители расхаживали по экспозиции обнаженные, либо (наподобие древних греков в термах) в живописно накинутых на плечи простынях-туниках. К услугам зрителей были парные и все полагающиеся банные удовольствия.

На время культурной программы женщины находились в специально отведенном им месте выставочного пространства.

Под конец нужно заметить, что вне Kлуба его члены работают в самых разнообразных манерах и стилях, собираясь вместе только на подобного рода акции, в другое время состоя в самых различных творческих объединениях, группах и товариществах, отношения между которыми зачастую непростые и иногда даже напряженные.

Позвольте о Клубе «Поэзия» замолвить пару слов (помните такой?) 49

2002

49

Впервые опубликовано на Liter.net – Геопоэтический сервер Крымского клуба.

Возник он тогда и тем же нехитрым способом, как и когда в те времена возникало множество подобных организаций, клубов, ассоциаций и пр. Наверняка помните. Ну, может быть, Клуб «Поэзия» возник чуть-чуть пораньше, в конце 1986 – начале 1987 года, став впоследствии некой даже моделью для подобного рода объединений. А поначалу в него входили и художники, и какие-то барды, которые достаточно быстро разлетелись в разные стороны (это и понятно!), наорганизовав огромное число своих собственных объединений и ассоциаций, сохранившихся и поныне.

История

создания Клуба и его недолгое функционирование были, естественно, прямым отображением тогдашней ситуации в стране, когда старые институции и власти ощутили некоторую растерянность (весьма и весьма приятную для посторонних, но пристрастных наблюдателей) и стали стремительно терять, если не свою власть, то влияние в обществе. А поскольку к тому времени в сфере неофициальной, полунеофициальной, четвертьнеофициальной и прочей процентности неофициальной литературе накопилась гигантская масса пишущих (а кто в те времена не писал? – только ленивый), то и искать долго желающих и страждущих не пришлось. Ну, естественно, к самому этому моменту в вышеназванной неофициальной сфере существовала уже определенная структурированность квазикультурной жизни со своими иерархиями, звездами и «начальниками». Именно в Клубе последние и встретились, поделив между собой лидерские и начальственные места, но конечно, конечно, избранные вполне демократическим образом. Впрочем, это мало что давало их обладателям и прибавляло к уже имеющемуся, кроме символической власти и небольшой добавочной доли авторитета. Ну, естественно, естественно, совсем не для пущего их унижения, а просто по прихоти повествования, во вторую очередь помяну почти бесчисленное количество стихотворцев, которые поначалу становились членами Клуба без всяких там ограничительных вступительных процедур. Впоследствии, желая, так сказать, оградить достойных и умелых от графоманов и просто безумцев, создали некий вступительный конкурс. Но это неважно.

Понятно, что в определенной степени Клуб реализовал мечту всех неформализованных и непричастных к властно-структурным образованиям как-то реализоваться и приняться за разделение пирога власти в пределах культуры, по мнению многих, находившейся доселе в руках подлых и недостойных. Но и тоже понятно, что в этих желаниях и утопиях не было ничего зазорного, да и формулировались они вполне корректным языком духовно-поэтических задач и высоких притязаний. Для многих, имевших весьма травматический опыт длительного подпольного существования это было великим освободительным жестом компенсации, явившимся им, может быть, уже в самый последний возможный для них момент жизни. Да и вообще, благодаря всяческим издательским и перформансным инициативам Клуба и его окружения, тогдашнему населению, охочему до всего нового и острого, было явлено творчество весьма многочисленной группы поэтов (нынче достигших славы и статуса почти что классиков), до той поры бывших если и известными, то по случайным листкам самиздата или просто по слухам.

Надо заметить, что, несмотря на общую окружающую немыслимую политизацию того времени, Клуб был сосредоточен исключительно на творческой и культурно-организационной деятельности. Очевидно, по той причине, что статус и влияние Поэта в то время были еще достаточно высоки, чтобы удовлетворить членов Клуба, которые вполне справедливо полагали, что именно в этом своем чистом качестве они неизбежно будут востребованы обществом и смогут наравне соперничать с новыми поп-звездами политической сцены. А и вправду, на первых открытых мероприятиях Клуба творилось нечто несусветное. Люди разве что с люстр не свисали. Триумф был полнейшим. Звезды Клуба были желанными гостями на всякого рода общественно-политических собраниях и торжествах. Все было прекрасно. Хотя, при несколько ином стечении обстоятельств или просто одном-двух убедительных в своих речах и аргументах безумцах Клуб вполне мог бы стать неким якобинским клубом, либо подобным же образованием времен Пражской весны (помните такую?).

Что еще? Да, вот – здесь сошлись, действительно, весьма различные поэтические «тусовки» тогдашней Москвы, изобиловавшей кружками, студиями и прочими местами сборищ пишущих и слушающих. Сошлись, в большинстве своем, не анахореты и одиночки, но различные группы пишущих, тесно спаянных достаточно долгим сроком совместного существования в подполье и полуподполье. Уж и не припомню, по чьей инициативе в Парке им. Павлика Морозова (помните такого?) собрались орды неисчислимых поэтов. Кажется, это была инициатива некоего Леонида Жукова, вообще весьма хитроумного по части всяческого рода организационных идей в духе доминировавшего тогда полусвободного-полукомсомольского менталитета. Чем он занят сейчас, я просто и не ведаю даже. Понятно, что чем-нибудь более адекватным, чем поэзия, к которой он был прибит волнами того времени, не предоставлявшего всяческого рода инициативным людям пространства и ниш для естественной реализации. Да и немало других членов Клуба последовали его примеру, или он последовал их примеру. В общем, неважно, все понятно.