Мыслит, значит существует
Шрифт:
Луна, если бы кто-то спросил ее об этом, всего лишь поддалась общему настроению, правда, было совершенно невозможно сказать, правда это или нет.
— Извини, конечно, Гарри, — начала Гермиона, — но я не могу позволить тебе сделать это. Твои методы, может быть, и действенны, но все-таки слишком грубые. Не хочу, чтобы Невилл опять оказался в таком же плачевном состоянии, как недавно…
— Ну и? — спросил Гарри, замечая, как Невилл скрививился при этих словах.
— И я не скажу тебе пароль!
— Тем лучше для тебя, — ответил Поттер. — Ты мне
— И Невилл тоже не скажет! — добавила Гермиона. — Так ведь, Невилл?
— Э-э… — заколебался Лонгботтом, только чтобы отомстить ей за сказанные ранее слова. — Да, сейчас Гермиона права. Извини, Гарри.
— Видишь? — гордо произнесла гриффиндорка, уверенная, что ее взяла.
— Да, вижу, что Невилл забыл основное правило, — сказал Гарри, останавливаясь прямо перед портретом, за которым скрывалась гостиная Гриффиндора. — И ты тоже, Гермиона…
— Какое основное правило? — одновременно спросили те.
— Правило, которое гласит следующее: «Я знаю всё». Индюк.
— Верно, — кивнула Полная дама, открывая проход.
***
Явление такой странной компании не прошло незамеченным. Конечно, Гермиона и Невилл были своими, Гарри — Избранным, к тому же, уже бывал здесь, и никто не смел его упрекнуть в этом, ну а Луна считалась совершенно безобидным существом (по крайней мере, они так думали).
Однако проблема была в Дафне, а скорее в том факте, что она — слизеринка.
— Что вы здесь делаете? — немедленно возмутился Рональд Уизли, гневно глядя на Дафну. — Ты — слизеринка, тебе нечего здесь делать! Два рейвенкловца и то уже многовато, так что я говорю «нет»! Вон отсюда!
— Спокойствие, номер шесть, — презрительно процедил Гарри. — Не паникуй… Мы ведь пришли сюда не для того, чтобы обидеть твою маленькую сестренку…
Рыжий растерянно и испытывающе посмотрел на Гермиону, та просто кивнула. В это время Гарри заметил свою жертву, сидевшую в кресле у камине и писавшую что-то в маленькой черной книжке.
Пергаменты с домашними заданиями лежали в стороне, а значит, либо малышка Уизли решила подражать ему во всем, либо у нее тоже был свой личный дневник. Неисчерпаемый потенциальный источник информации…
Прекрасно.
Цель есть, угол атаки найден. Время приводить смертный приговор в исполнение.
— Моя дорогая Джиневра, что ты делаешь в такой прекрасный вечер? — спросил Гарри, выхватывая у нее из рук дневник, та мгновенно побледнела. — Надеюсь, что ты не ругаешь меня последними словами в этой тетрадке… Посмотрим, что же там написано… Ничего? Странно!
— Нет! — воскликнула Джинни. — Отдай, прошу!
— Не трогай мою сестру! — вмешался Рональд, с гневным воплем приближаясь к Гарри.
— Петрификус Тоталус, — бросила Дафна, без малейших усилий устранив брата мелкой Уизли.
— Отличная работа, Дафна, — сказал Гарри.
— Приятно, что ты заметил, — ответила та.
— Ладно, вернемся к наши баранам…
Девушка резко покачала головой, отрицая, но все более бледный оттенок лица говорил не в ее пользу. Если у Гарри оставались еще какие-то сомнения, то сейчас они полностью рассеялись.
Странным было то, что выражение лица гриффиндорки посылали ему абсолютно противоречивую информацию. Она, казалось, была напугана, чувствовала себя виноватой, загнанным в ловушку зверем, что как раз в ее обстоятельствах было нормальным. Но в тоже время на ее лице можно было прочитать облечение, а глаза будто умоляли о чем-то…
— Да, — продолжил Гарри, — я знаю, что ты не должна помнить об этом. Жаль, конечно, но с другой стороны есть в этом что-то забавное… Знаешь, опьянение от того, что обладаешь властью жизни и смерти, чувствовать кровь, бегущую по чужим венам, и решить наконец прервать чью-то жизнь… Предполагаю, что после этого должны остаться какие-то следы — кровь или перья… А может, и то, и другое?
— О чем ты?.. — начала Джиневра, выбитая из колеи этими словами. Казалось, силы ее почти оставили.
— А знаешь, что хуже всего для тебя во всей этой истории? — прервал ее Гарри. — То, что ты всего лишь пешка, так что никакого Азкабана для тебя… Зато ты сможешь оценить свободу, живя как маггл, потому что тебе навсегда запретят пользоваться магией. Для чистокровной волшебницы — это намного хуже, чем смерть, не так ли?
— Но Том… сказал, что это не моя ошибка, — сквозь рыдания пробормотала она. — Он сказал, что я ни при чем… Сказал…
— Том? Не знаю никакого Тома. В любом случае, не думаю, что он находится в Хогвартсе. Кто такой Том? — наседал на девушку Гарри.
— Том — это… человек… Он ни при чем, — стала отрицать Джинни, но собственные глаза предали ее, уставившись на дневник в руке Гарри.
— Т. М. Реддл… Этот Том? Том Реддл? Кажется, я понял. Теперь можешь прекратить плакать, Джиневра. Я нашел настоящего виновника. Совершенно! С прискорбием вынужден сообщить тебе, что ты была заколдована и что именно ты виновата в последних событиях… Не буду тебя поздравлять, сама ты это сделаешь намного лучше. Криви и миссис Норрис вполне это заслужили. Хорошая новость — этот кошмар почти закончился. Плохая новость — ты должна будешь кучу времени убить на то, чтобы объяснить всем, что произошло. В частности, как именно ты нашла дневник и попала под его чары, околдовывающие людей…
Гарри развернулся и направился к выходу. Гермиона и Невилл сразу же подошли к плачущей девушке, чтобы поддержать и утешить. Луна и Дафна решили последовать за Гарри, не горя желанием на собственной шкуре узнать, какую реакцию вызовет это представление у гриффиндорцев.
Однако возле самого выхода Поттер остановился.
— И не стоит бросать на меня такие злые взгляды, близнецы, — сказал он не поворачиваясь. — Это для ее же блага, поверьте… Она еще поблагодарит меня позже, как и вы, впрочем…