Мыслители Востока
Шрифт:
Поэтому, те, кто усиленно создает атмосферу таинственности, могут быть уподоблены паутине, они только ловят мошек. Являетесь ли вы, подобно мухам, пищей паука?"
Торговец тайнами
ДОСТИГНУВ тайного знания Сокровенной Истины, которое находят немногие, один мистический Мастер обосновался в Басре.
Там он занялся коммерцией, и в течение ряда лет его дела процветали.
Дервиш, знавший его ранее и еще находившийся на пути Искателей, однажды обратился к нему.
"Как печально, что вы оставили Поиск и Мистический Путь," - сказал
Дервиш продолжил свой путь, и часто впоследствии говорил на своих лекциях об одном бывшем суфии, который прекратил странствия с низкой целью занятия коммерцией, не обладая, по-видимому, необходимой решимостью для завершения путешествия.
Наконец этот странник встретился с Кхидром, тайным Руководителем, и попросил направить его к Мудрецу Эпохи, от которого он мог бы получить просветление.
Кхидр сказал:
"Пойди и сядь у ног такого-то торговца, выполняй любую черную работу, которую нужно сделать для него."
Дервиш был изумлен. "Как он может быть одним из Избранных, не говоря уж о Великом Учителе Века?" -пробормотал он запинаясь.
"Причина такова, - сказал Кхидр, - что когда он достиг просветления, он также достиг объективного знания мира. Он сразу же ясно увидел, что благочестивое поведение привлекает жадного, представляющегося духовным, и отталкивает искреннего, не имеющего пристрастия к внешнему. Я показал ему, как религиозные учителя могут быть погублены своими последователями. Поэтому он учит втайне и внешне выглядит как простой торговец."
Проекция на расстояние
РАССКАЗЫВАЮТ, что один купец однажды совершил шестимесячное путешествие из Африки, чтобы учиться у Джалаледина Руми.
Он снял комнату в караван-сарае в Конье, послал слугу известить о своем прибытии и стал ждать вызова от Мауляны.
Однако, прежде чем слуга добрался до дома Руми, дервиш, служивший на кухне караван-сарая, спросил купца:
"Что привело вас сюда?"
"Я здесь, - сказал купец, - чтобы увидеть благословенный облик нашего Мастера, Джалаледина из Балха."
"А сколько вам стоило преодолеть столь большое расстояние, друг?"
"Более тысячи золотых монет."
"Как удивительно, - сказал дервиш, - ибо вчера вечером у Мауляны я слышал, как он говорил нечто, что могло касаться вас."
Купца охватило волнение, и он попросил:
"Пожалуйста, расскажите мне все сейчас же, не пропуская ни одной подробности."
"Он сказал следующее, - сказал дервиш.
– "Если бы только у меня была тысяча золотых монет, из тех, что растрачивают некоторые на тщету путешествий, чтобы дать ее достойному, я смог бы уделить усилие и послать мистическую силу одному купцу из Африки, который нуждается в ней. Но я всецело занят заботой о благосостоянии нуждающихся. Если бы даже этот купец и собрался прийти сюда, он был бы не в состоянии получить Бараку (благодать). Потому что если бы он пришел, он был бы, несомненно, доволен собой, горд путешествием и жертвами и полагал
Имам Бакир
ГОВОРЯТ, что имам Мухаммад Бакир рассказал такую пояснительную историю:
"Обнаружив, что я могу говорить на языке муравьев, я обратился к одному из них и спросил: "Чему подобен Бог? Похож ли он на муравья?"
Тот ответил: "Бог! Нет, ну что вы - у нас только одно жало, а Бог, у Него - два!""
Аджнаби
СУФИЙСКИЙ Maстep Аджнаби сказал:
"Напиши мулле Фирозу, что у меня нет времени заниматься перепиской с ним, поэтому я ничего не отвечу на его письмо."
Ученик Амини спросил:
"Вы намерены раздражить его этим письмом?"
Аджнаби сказал:
"Он был раздражен некоторыми из моих писаний. Это раздражение побудило его написать мне. Моей целью при написании отрывка, который его рассердил, было сердить подобных ему."
Амини спросил:
"И это письмо рассердит его еще сильнее?"
Аджнаби сказал:
"Да. Когда его охватила ярость от того, что я написал, он не замечал свой гнев, вызвать который было моим намерением. Он думал, что наблюдает меня, тогда как он только чувствовал гнев. Теперь я пишу опять, чтобы вызвать гнев и чтобы он увидел, что он разгневан. Цель заключается в том, чтобы человек осознал: моя книга - зеркало, в котором он видит себя."
Амини сказал:
"Люди обычного мира всегда считают врагами тех, кто вызывает гнев."
Аджнаби сказал:
"Ребенок может считать врагом взрослого, пытающегося вытащить колючку из его пальца. Является ли это оправданием для того, чтобы препятствовать ребенку вырасти?"
Амини спросил:
"А если ребенок питает злобу к взрослому, вытаскивающему колючку?"
Аджнаби ответил:
"Ребенок в действительности не питает злобы, потому что нечто в нем знает истину."
Амини спросил:
"Но что случается, если он никогда не придет к познанию себя и будет продолжать воображать, что другие побуждаются личными чувствами?"
Аджнаби сказал:
"Если он никогда не придет к познанию себя, безразлично, что он думает о других людях, потому что он никогда не сможет понять, чем в действительности являются другие люди."
Амини спросил:
"Возможно ли вместо того, чтобы вторично вызывать гнев, объяснить, зачем были сделаны записи, и пригласить муллу для рассмотрения его чувств?"
Аджнаби сказал:
"Это возможно, но это скорее даст нежелательный эффект. Если вы объясните человеку мотивы ваших действий, он станет воображать, что вы оправдываетесь, а это будет возбуждать в нем чувства, которые принесут ему только вред. Таким образом, объясняя, вы на самом деле действуете ему во вред."
Амини спросил:
"Нет ли исключений из того правила, что человек должен учиться путем осознания своего состояния, и что нельзя растолковывать ему его состояние?"