Н 6

Ратманов Денис

Зато сразу видно — они нас опасались, даже по воротам не били, чтобы не давать преимущество.

Так вот и продули. Стыд да и только, ведь не намного они сильнее! Я бы сказал — мы равны. А продули. Видимо, Марокко все же переусердствовал с накачкой.

Вот так бесславно начался тур по Англии. Мог бы я помочь команде? Наверное, если бы включил «лучшего в мире вратаря». Но главная проблема в другом: позволят ли мне спасти ситуацию?

Время покажет. Нужно поговорить с Марокко и попытаться его убедить, ведь отчасти этот позор и на моей совести.

Глава 18.

Мы не имеем права рисковать!

Я поднялся со скамейки запасных и смотрел, как лондонцы чествуют победителей, как футболисты машут им, купаются в лучах обожания, а наши понуро плетутся прочь. Марокко так и вовсе был чернее тучи, орал, чуть ли подзатыльники всем раздавал. Это он зря. Парни переживают не меньше него.

Носятся вдоль поля фотографы, которым так и подмывает показать средний палец. Зло берет. Но ведь лондонцы честно выиграли, арбитры все правильно судили, а что наши не вытянули — на то множество причин от высоты травы до акклиматизации и разнице во времени. Да и ощущение, что ты шпион в стане врага, здорово деморализует.

Один фотограф подбежал ко мне, принялся щелкать, но быстро потерял интерес, начал фотоохотиться на наших футболистов.

Поле я покидал одним из последних — не хотелось погружаться в атмосферу уныния. Но, подходя к раздевалке, услышал не назидательный тон Марокко, а гвалт, как на птичьем базаре.

— Охреневший ленивый мудак! — донесся голос Денисова, когда я распахнул дверь.

На меня никто не обратил внимания, и я остался у стены, наблюдая за разворачивающейся сварой.

— Да хоть трижды мудак, — орал Кокорин, которого держали два защитника. — Но ты мне за это ответишь, понял?

— Он сделал все, что мог, — поддержал приятеля Исаматов.

Денисов вывернулся из объятий держащего его Полозенкова. Огладил футболку.

— Его вон, держите, обиженного.

Марокко, стоящий между ними, резюмировал:

— Игорь, его просчет, кстати, не такой уж фатальный, не дает тебе права выносить сор из избы. Ты что на поле устроил? Представляешь, как это буржуи раздуют: капитан «Динамо» избивает футболистов! Дикие нравы, дикая страна!

Денисов был не согласен с претензией.

— Не в косяке дело! Я его предупреждал, что так и будет. Не фиг было на тренировках спать! Да и сейчас — собраться, а то плавает по полю, лебедь, блин, белый! Все, блин, на удачу! — Он встал, как статуя на постаменте и сказал, кривляясь: — Посмотрите на меня! Я — красавчик. — Денисов глянул на меня. — Красавчик, ага. Нерушимый неправильно про геев ответил. Вот у нас явный претендент…

Кокорин рванулся к нему, но динамовцы не пустили.

— Ты ведь не за лень меня ненавидишь, — прошипел он. — А за то, что твое время прошло, хоть ты раком встань! Ты старый, Игореша! Ты сдаешь. Да и не Моцарт ты. Как ни играй — не Моцарт. А Сальери всегда так. Завидуют. И если ты думаешь, что я забыл твои загоны — нет, не забыл. Просто я не бык, как ты! — Он ткнул в Денисова пальцем.

Больше всего на свете Кокорин хотел втащить обидчику. Ненависть застилала разум. Причем он был

уверен, что победит в драке. Хотя это вряд ли: Денисов, хоть и был ниже и легче, в этой реальности занимался боксом и пахал, как трактор, в отличие от Кокорина. Скорее всего, поединок закончится тем, что оба не смогут играть, а без них команде хана.

Марокко свистнул так громко, что аж в голове засвербело, и прорычал:

— Только попробуйте подраться! Вы не просто вылетите из команды, вы у меня сядете! Оба. Игорь. — Тренер остановил взгляд на Денисове. — Где ты, там вечно споры и дрязги. Еще хоть слово в сторону Кокорина — и команда с тобой расстанется.

— Да и насрать. — Денисов ударил кулаком по ладони. — То, что вы сегодня устроили — говно! Кто так играет?

— Один, блин, ты играешь, — прошептал Кокорин, сделал вид, что успокоился, сел и принялся переодеваться.

В намерениях его по-прежнему преобладало желание втащить Денисову — и плевать на последствия.

Мне подумалось, что таки да, отчасти Кокорин прав: играл в основном Денисов. Он, наверное, как тот мертвый негр, и мертвым будет играть в футбол.

— Прекратить! — рявкнул Марокко, брызнув слюной, как Смоллет из мультфильма.

Денисов успокоился первым и отправился в душ, а Марокко завел песню о том, как важен командный дух, порой даже важнее мастерства. Он был, конечно, прав. И как тренер отлично понимал, чего не хватает команде и что сделать, чтобы победить, вот только как заставить разных людей стать единым целым, он не знал — сам был психологом мягко говоря хреновым.

Больше всего на свете он хотел, чтобы команда начала выигрывать, и если до первого матча был уверен, что все получится, сейчас очень сомневался. Что творилось в его голове, я примерно представлял: ну все, хана, башка с плеч, пенсия и пожизненный позор.

Интересно, готов ли он поступиться упрямством? Я решил подождать, когда все разойдутся, и попытаться взять его горяченьким, но мне не везло: возле тренера постоянно кто-то крутился.

Зато озлобленный Кокорин остался один, старался выглядеть спокойным, но все равно раздувал ноздри, глаза кровью налились. Он твердо решил вечером проучить капитана команды, причем без разговоров. Хотел ввалиться в номер да как втащить! И был отчасти прав: Денисов повел себя паршиво. Но я ничего с собой поделать не мог, моя симпатия была на стороне Игоря.

Допускать рукоприкладство было нельзя, как и нельзя стучать на Кококрина тренеру. Потому, чую, придется мне вечером караулить, чтобы Кококша не натворил беды.

В нашей реальности про Денисова говорили разное: и что гнать надо из спорта этого гопника, и что это не только мастер своего дела, но и вечный борец за справедливость, а поскольку российский футбол знатно подгнил, у Денисова был широкий фронт работы. Ну да, палку он перегибал, зато не был терпилой.

Примерно через полчаса команда отправилась в гостиницу в сопровождении волонтеров и под пристальным контролем Марокко, расстроенного и бледного, похожего на сдувшуюся резиновую игрушку. Я незаметно следовал за ним.