Н 6
Шрифт:
— Значит, в шесть, — сказал я, встал и направился к выходу.
Уже в коридоре вспомнил, что отдал телефон Денисову, выругался и бросился искать Игореху, надеясь, что он еще не уехал. В тренерской столкнулся с Марокко, поедающим печенье с чаем.
— Где Денисов?
Тренер чуть не подавился, салфеткой промокнул губы и ответил:
— Дома, с семьей, сегодня все с семьями, завтра с утра награждение, пресс-конференция, как и договаривались, со всего Союза журналисты приедут, даже из…
Я выругался, ударил стену.
— Мне
— Что с тобой, Нерушимый? Ты белены объелся?
— Мне. Нужен. Адрес. Денисова!
— Не скажу, — спокойно ответил Марокко. — Мне не нравится твое состояние.
— Нормальное состояние. Где остальные?
— Говорю же, все дома, иди и ты.
Я снова выругался. Ладно, найду способ выяснить, как связаться с начальниками ЦСКА и «Спартака».
Пришлось возвращаться домой за деньгами, покупать планшет, заходить в Комсеть, выписывать интересующие телефоны, а потом звонить из автомата. В этом мире сим-карта привязана к владельцу. При утрате телефона нужно заблокировать предыдущую, синхронизировать старую с новой — чтобы звонки переадресовывались на новый номер, и только тогда выдадут другую.
В итоге я дозвонился только до начальника ЦСКА, который даже половины моей речи не выслушал, сказал, что Акинфеев их устраивает и другие вратари им не нужны. Что ж, нет так нет, и так все неплохо складывается. Буду подписывать контракт с «Динамо».
Без пятнадцати шесть я распахнул вошел в кабинет Ковалева, не постучав, уселся на стул и скрестил руки на груди, наблюдая, как вытягивается лицо начальника «Динамо».
С вами, крысы, только так! А то вздумал бюджет экономить за мой счет!
— Надумал? — по возможности спокойно спросил он.
— Мне предложили похожие условия, но плюс по пять тысяч за ничью, — блефанул я и принялся загибать пальцы, — служебную машину, гарантированное место в основном составе.
С каждым выдвинутым условием улыбка Ковалева становилась все шире, он щурился и кивал.
— Похоже, договор придется откорректировать, — наконец сказал он, взял оба договора, пробежался взглядом по тексту. — Еще я предлагаю тебе разовую путевку на курорт, где не каждый бывает.
— На Сейшелы? — поинтересовался я.
— Нах… — все так же улыбаясь, произнес он, разорвал договор, потом еще и еще раз, швырнул обрывки мне в лицо. — Не понял? Пошел отсюда нах…!
— Как знаете, — сохранив лицо, сказал я. — Вы об этом пожалеете!
— Ага, уже начал.
Когда я потянулся к ручке двери, Ковалев меня окликнул:
— Нерушимый, а ты точно не упоролся ничем? Или ты на учете в дурдоме стоишь, и у тебя раздвоение личности? — Он щелкнул пальцами. — Точно! Нормальный же парень был…
Дослушивать этого идиота я не стал, хлопнул дверью, вдохнул, выдохнул, сжал кулаки. Хотелось убивать. Неужели это он серьезно? Нет конечно. Вот завтра остынет, и все подпишем. А пока — домой.
По пути я заглянул в газетный ларек, купил шесть газет со своей фотографией
Дома попытался найти адрес Денисова в Комсети. Нашел, поехал на Рублевку, чтобы забрать свой телефон, но дома Игоря не застал. Черт, только время зря потратил! Домой вернулся в восемь, подключился к Комсети, пересмотрел матч с «Рейнджерсами», выматерился — я выглядел, как идиот! Хорошо хоть наш комментатор сказал, что меня слепят. А что, кстати, об этом пишут газеты? Англичане писали, что применят санкции к болелам. Наши просто ругали негостеприимных шотландцев и жалели нас.
А вот обо мне: «Молодой вратарь из Михайловска удивил англичан». «Нерушимый завоевал победу». «Тот самый Нерушимый».
Удобно расположившись в кресле, я читал статью за статьей о себе, и в душе делалось тепло и радостно. Прочитав газеты по два раза, я нашел повтор матча с «Кардиффом», когда Марокко наконец поставил меня на ворота, смотрел на себя и любовался. Хорош, ой хорош! И все это понимают, просто многие завидуют.
Так и уснул, и сон снился, что меня награждает сам Горский.
По будильнику я проснулся, уставился в потолок, памятью отмотал события на день назад и сжал голову руками. Вот это я выдал! Надо будет перед Ковалевым извиниться. Черт! Хорошо, что все игроки разошлись по домам, и я никого не застал, а то бы Денисова прихлопнул. Или, того хуже, позвонил «титанам» и сказал бы, что они неудачники… Как предусмотрительно я отдал телефон! С утра еще более-менее вменяемым был, а после обеда впал в неадекват!
Кстати, как там «Титан»? Это ж надо, позавчера первым делом собирался посмотреть, на каком они месте в рейтинговой таблице, а потом стало все равно. Я глянул на часы: семь утра. Времени вагон, успею.
С десятого места они поднялись на седьмое! Зря, выходит, волновался — и без меня команда отлично справляется. Ощутив укол ревности, я устыдился. Вдвойне устыдился, когда кое-что осознал.
Наверняка «титаны» ждали от меня известий, не дождались и решили, что я променял их на высшую лигу. Ничего, Денисов отдаст мне телефон, и я исправлю ошибку.
Потому на стадион я примчался раньше всех, ворвался в тренерскую, где беседовали Марокко и Ковалев.
— А вот и наш красавец, — проговорил начальник команды.
Наверняка он все рассказал Марокко: тренер смотрел с сочувствием. Видимо, посовещавшись, они решили, что я псих.
— Нерушимый, ты в конференц-зал не пойдешь, — припечатал Марокко. — А то еще ляпнешь чего, а мне краснеть.
— Алан Георгиевич, вчера я вел себя неадекватно, приношу свои извинения. Больше такого не повторится, сегодня я в порядке. И вы, Максим Романович, простите мне вчерашнюю вспышку агрессии.
— Вот, теперь он нормальный, — сказал Ковалев.
— Не уверен, что тебе можно доверять, — проворчал Марокко. — Ты не в первый раз ляпаешь недопустимое.